Вот и теперь очередная кинематографическая акция подобного рода завершилась фиаско: я имею в виду разрекламированный фильм «Батальонъ», созданный режиссером Дмитрием Месхиевым и продюсером Игорем Угольниковым.

Сюжет ленты связан с одним из самых фантастических и обросших фольклором эпизодов Первой мировой войны — так называемым «Женским батальоном смерти». Первая мировая война в современной России — после почти века забвения — извлечена из небытия и стала брендом. Сенсации не произошло: несмотря на ряд чисто эстетически удачных моментов (критика уже отметила креативную игру Марии Ароновой в роли главной героини), общая итоговая оценка картины может быть только негативной. Почему? Да потому, что нам в качестве громкой сенсации подсунули, как сейчас говорят на специфическом «компьютерном» жаргоне, «фейк». Или, по-научному, — «симулякр»: фантом, псевдореальность. Нам подали киноплакат «великого подвига», изобилующего откровенным вымыслом (например, никогда не имевшая места газовая атака на позиции батальона). А что было на деле?

Собственно, историческая канва происходившего такова. Старший унтер-офицер М. Л. Бочкарева, находящаяся на фронте с личного разрешения императора (так как женщин было запрещено направлять в части действующей армии) с 1914 года, к 1917 году, благодаря проявленному героизму, стала знаменитой личностью. Известный политик М. Родзянко, приехавший в апреле с агитационной поездкой на Западный фронт, где служила Бочкарева, специально попросил о встрече с ней и забрал ее с собой в Петроград для агитации за «войну до победного конца» в войсках столичного гарнизона и среди делегатов съезда солдатских депутатов Петроградского совета. В выступлении перед делегатами съезда Бочкарева впервые озвучила свою идею о создании ударных женских «батальонов смерти». После этого ее пригласили представить свое предложение на заседании Временного правительства. Сама Бочкарева вспоминала, что тогдашний главнокомандующий А. Брусилов (тот самый, автор знаменитого «прорыва») после некоторых колебаний дал «добро» на создание столь экзотического формирования. Формально батальон был сформирован 21 июня.

[photo]2485[/photo]

В ряды «ударниц» записывались прежде всего женщины-военнослужащие из фронтовых частей, но также и женщины из гражданского общества — дворянки, курсистки, учительницы, работницы. Большой была доля солдаток и казачек. В батальоне Бочкаревой были представлены как девушки из знаменитых дворянских родов России, так и простые крестьянки и прислуга. Адъютантом Бочкаревой служила Мария Скрыдлова — дочь известного флотоводца адмирала И. Скрыдлова. По национальности женщины-добровольцы были в основном русскими, но среди них встречались и эстонки, латышки, еврейки, даже одна англичанка. Численность женских формирований колебалась от 250 до 1500 человек. Появление отряда Бочкаревой дало импульс к формированию аналогичных частей в разных городах страны (Киев, Минск, Полтава, Харьков, Мариуполь, Вятка, Смоленск, Баку. Иркутск, Одесса, Симбирск), но ни одна из них не успела сформироваться до 7 ноября — а после этого история «женских батальонов» окончилась сразу и бесповоротно. В боевых действиях участвовал только 1-й батальон Бочкаревой (конкретно, в одном бою 8 июля 1917 года под белорусским городом Сморгонь). По свидетельству полковника В. Закржевского, батальон вел себя геройски, отбил несколько немецких атак и из 170 человек личного состава потерял 30 человек убитыми и порядка 70 — ранеными. Такие большие и совершенно неоправданные потери привели к тому, что новый главком Л. Корнилов — будущий вождь Белого движения — запретил создание подобных формирований, а отряд Бочкаревой перевел на тыловые объекты. Собственно, на этом история «батальона смерти» и закончилась — если не считать его трагифарсового участия в обороне Зимнего дворца от большевиков 25 октября 1917 года. Временное правительство бочкаревские девы, как известно, не спасли; многие из них были убиты и изнасилованы «революционными матросами». Одна покончила с собой…

[photo]2484[/photo]

В военном отношении все это было полнейшим «мыльным пузырем» — хотя бы потому, что с момента декларации о создании «батальона смерти» до того рокового боя под Сморгонью прошло всего… 16 дней. За этот срок невозможно подготовить к боевым действиям даже здоровых мужиков, не то что вчерашних барышень и горничных: неудивительно, что потери были так высоки — удивительно, как бочкаревский отряд вообще не полег полностью. Кроме того, участие женщин в качестве полевой пехоты — это вообще запредельный абсурд, до которого впоследствии не додумался даже Сталин. В Великую Отечественную войну женщины воевали в качестве летчиц, связисток, зенитчиц, снайперов, разведчиц (это без учета медперсонала) — но никогда в маршевых ротах. Да в этом ни в 1917-м, ни в 1941-м не было никакой необходимости. Кстати, формально этот батальон… вообще не был узаконен — не получил ни номера, как любая стандартная военная часть, ни даже знамени! Вместо последнего «ударницам» вручили… православную хоругвь — в присутствии сразу двух архиереев.

Так что же это было? Это была классическая пиар-акция, причем очень в духе нелепых и провальных, но предельно шумных мероприятий, на которые оказалось так плодовито Временное правительство. Цель была благая — поднять дух разваливающейся армии, «устыдить мужчин» видом амазонок-воительниц. Вот только эффект оказался «с точностью до наоборот», и вот почему. Во-первых, Бочкарева, явно страдавшая психической неадекватностью, устроила в батальоне режим натуральной «дедовщины»: по словам генерала Половцева, она «бьет морды как заправский вахмистр старого режима». Из-за этого большинство первоначальных женщин-доброволиц сразу же покинули ряды отряда. Во-вторых, происхождение и поведение дам из сего специфического соединения было зачастую таковым, что играло не на руку героической пропаганде: по свидетельству очевидцев, когда бочкаревцы устраивали в Петербурге свои агитационные маршировки, в рабочих кварталах публика плевала им под ноги и дружно орала вслед: «Проститутки!». Там многих их знали, как говорится, в лицо... Впоследствии М. Рычкова, весьма сочувствовавшая сему начинанию, писала: «Солдаты-соседи сделали свое дело, и в женский батальон вступал всякий сброд. Поработали порядочно над разложением женской идеи — недаром батальон был переведен в мужские казармы… Смотр московского батальона показал его полную небоеспособность, зато тесное общение с мужчинами из соседних казарм было там обычным делом. Мария попыталась навести порядок обычными своими методами, но как только она дала оплеуху одной из «доброволиц» легкого поведения, остальные набросились на Бочкареву, избили, вываляли в грязи и доставили в районный комиссариат как контрреволюционный элемент. Расстроенная Мария возвратилась в свою часть, твердо решив для себя «больше женщин на фронт не брать, потому что в женщинах я разочаровалась». После этих эксцессов Бочкареву из столицы убрали, и на этом окончательно провалившаяся (по всеобщему мнению) «пиар-акция» завершилась… Кстати, в фильме эти моменты, сюжетно опущенные, присутствуют эмоционально: недаром в блогосфере ленту Д. Месхиева охарактеризовали как «зашкаливающую концентрацию истеричек в единицу времени на единицу площади кадра»… Вряд ли случайно, что Маяковский в поэме «Хорошо» «почтил» героинь новоявленного киноэкшна не вполне комплиментарно: «Куда против нас бочкаревским дурам?» — и это тот случай, когда с поэтом трудно не согласиться…

Осталось сказать, что последующая судьба Бочкаревой в документах весьма вариабельна. Известно, что она побывала в США, даже на приеме у президента В. Вильсона — и вышибла из него слезу своими рассказами, потом ездила в Иркутск к Колчаку — пыталась пробить идею женского батальона в Белой армии. Колчак этим совершенно не заинтересовался. Сведения о ее смерти разноречивы: по одной версии, ее расстреляли большевики в Иркутске, по другой — в Витебске, по третьей, изложенной историком Л. Юзефовичем, — она сошла с ума и закончила свои дни в психиатрической клинике…

[youtube]PymGXPEnHMY[/youtube]