И откуда в Свердловской области возьмутся кадры для заполнения 700 тыс. высококвалифицированных рабочих мест — квота нашего региона в рамках плана президента Путина по созданию 25 млн современных рабочих мест к 2020 году? 

Впрочем, ситуацию несколько облегчает то, что на Среднем Урале в названное число войдут не только новые, но и модернизированные рабочие места. В промышленности их  должно быть создано  456 тысяч, из них в машиностроении –— 140 тысяч, в химическом комплексе — 20 тысяч, в лесопромышленном — почти столько же.

Однако, как показывают исследования, в настоящий момент 85% молодых людей в возрасте 15—25 лет хотят непременно получить вузовский диплом. Тогда как даже темпы роста экономики — 2—4% в год (а у нас они сейчас гораздо ниже) — не позволяют создавать рабочие места для всех выпускников вузов. В результате 40% людей с высшим образованием не работают по специальности, требующей высшего образования. Но и не становятся высококвалифицированными рабочими, так как хотят «чистой» работы. А потому пополняют ряды пресловутого «офисного планктона». Зарплаты здесь сегодня ниже, чем у квалифицированных рабочих, нагрузки сравнимые, но — престиж!

Но и здесь есть исключение, как показывает пример Российского государственного профессионально-педагогического университета (РГППУ), назначение которого — готовить преподавателей для профтехобразования. Между тем выпускники-мужчины туда обычно не попадают. Их расхватывают заводы и используют на современных станках в качестве рабочих, платя очень даже неплохие деньги. Потому как работодатели знают, что вуз служит площадкой для демонстрации образцов продукции лидеров мирового станкостроения и студенты получают отличную практику.

Кстати, вопреки распространенному мнению, что инженеров у нас не хватает, это не совсем так. Как говорит известный ученый Леонид Полищук, «российский рынок труда отнюдь не посылает сигналов о дефиците инженерных кадров. Инженерам платят меньше, чем представителям многих других массовых профессий». И для молодого инженера вероятность смены профессии в два раза выше, чем, к примеру, для специалиста в области права.

К слову, не случайность, что приезжающие к нам мигранты в основном обладают низкой квалификацией. Это связано с тем, что нынешняя российская экономика носит сырьевой характер и не нуждается в большом количестве высококласснных кадров. И не случайно, что на большинстве российских предприятий соотношение специалистов высокого уровня и тех, которые так себе, примерно равное.

Вузов у нас, конечно, слишком много. В России на 143 млн человек мы фактически имеем больше 3,5 тыс. вузов и их филиалов. Тогда как в Италии 52 государственных и 4 негосударственных вуза при  населении 62 млн человек. В Испании сегодня 47 государственных и 10 негосударственных вузов, а проживает почти 60 млн человек.

Но тут надо учитывать то, что даже псевдовузы играют роль «социального сейфа» для молодежи, которая еще ничего не умеет и в большинстве не востребована российской экономикой в ее нынешнем состоянии. «Плохой университет лучше хорошей армии, не говоря уже о тюрьме, потому что эти плохие университеты (вузы. — В. К.) производят средний класс России, — поясняет  уважаемый в профессиональной среде профессор Александр Аузан. — Это их продукт, люди с определенными ценностями и поведенческими установками. Они пришли к выводу, что не надо пить денатурат, что надо закусывать, что машину водить надо трезвым, а фитнес находится в двух кварталах за углом». Что в целом работает на стабильность общества, которую традиционно обеспечивает средний класс. Увы, в случае России вопрос стоит именно так…

В то же время есть сомнения, что повышение рождаемости решит проблему нехватки умелых работников. Связано это с проявившейся в последнее время тенденцией — концентрацией детей в бедных семьях. Так, в общей численности домохозяйств семьи с детьми до 16 лет составляют 35%, а среди бедных доля этой группы достигает 55%. В то же время среди очень бедных — имеющих меньше половины прожиточного минимума — и вовсе превышает 66%. Естественно, что такие семьи за редким исключением не в состоянии должным образом выучить своих детей и дать им нужное развитие. И это не может не привести к ухудшению качества человеческого потенциала страны. Но самое неприятное, что происходит воспроизводство семей, которые не могут дать обществу мотивированных и высококвалифицированных работников.

Каким образом замотивировать на рождение детей семьи с высоким доходом и современным жизненным укладом, остается пока непонятным. В любом случае экономика валится в демографическую яму: количество выходящих на пенсию сильно превышает число тех, кто приходит на предприятия из учебных заведений, ведь сейчас школы заканчивают ребята 1997 года рождения, а вузы — 1992 года — периода минимальной рождаемости.

Похоже, насущной задачей становится продление активной жизни людей и повышение производительности труда.