А есть понятие «продолжительность жизни». Так вот, мужчины в нашей стране живут в среднем 5 лет после выхода на заслуженный отдых, женщины — 21. В среднем — 13 лет.

Если взглянуть на эти цифры с позиций не столько экономики, сколько реального положения стариков в обществе, то термин «возраст дожития» приобретет и вовсе гнетущее наполнение.

Каждый четвертый старше 60 лет

Недавно прочитала, что в Японии уже каждый четвертый житель старше 60 лет. Заглянула на сайт нашего, Свердловского облстата — на самом деле и у нас та же картина, почти 25% стариков старше 60 лет. Правда, продолжительность жизни у нас, как известно, короче (там мужчины живут почти 78 лет, наши — 65).

Так сложилось, что на проблему стариков у нас принято смотреть через призму экономики и пенсионного обеспечения: то и дело приводятся данные о том, сколько пожилых приходится сегодня на одного трудоспособного жителя, какова будет пропорция в дальнейшем. Безусловно, это важно. Но пока практически никто не обращает внимания на то, что за стремительным старением населения стоит нарождающаяся совершенно иная реальность в обществе, можно сказать, настоящие цивилизационные сдвиги в этом отношении. К слову, еще каких-то 20 лет назад на Урале каждый пятый был старше 60 лет, — чувствуете, насколько стремительно увеличивается пропорция пожилых.

Как общество, власти реагируют на это явление? Да по большому счету никак. Еще с советских времен принято сыпать на это счет декларациями: старикам везде почет, при этом подспудно подразумевается: туда вам и дорога.

Есть ли какие-то глобальные исследования о том, как живут люди из категории так называемого «возраста дожития», что происходит за закрытыми дверями одиноких стариковских жилищ? Признаюсь, сталкиваться с такого рода исследованиями, кроме касающихся узко медицинских аспектов, мне лично не приходилось.

Зато есть статистика болезней и суицидов. Как отмечает глава Ассоциации психологов и психотерапевтов области Георгий Амусин, самое большое число тех, кто решается свести счеты с жизнью, — среди подростков и пожилых людей. Примерно равное количество. Подростков на это толкает неустойчивая психика. Пожилые принимают решение взвешенно. Если огромное число стариков решается наложить на себя руки — значит, явно им непросто приходится доживать свой век. Конечно, в подавляющем большинстве это люди больные, чувствующие себя безнадежно одинокими. Помню, как полгода назад свел счеты с жизнью сосед, мужчина 75 лет, долго мучившийся от последствий инсульта. Близкие посетовали: судьба, видно, такая, мол, не жил человек, а только мучился… Стандартная, согласитесь, фраза в таких случаях. А кто-то из молодых соседей эмоционально подвел черту: если со мной к старости такая «фигня» случится, я тоже смерти ждать не собираюсь, лучше сразу в могилу. Такая вот житейская философия. И в чем ее причины — вопрос особый….

Кто все эти люди?

Пожилые люди поколения 70—75-летних в нашей стране — это представители в прямом смысле выработавшегося поколения. На них пришелся вал тяжелой физической работы (причем невероятно тяжелой по меркам сегодняшнего поколения), когда в прямом смысле все на своем горбу, — тележки, ящики, уголь лопатами в топку, причем практически с самого детства, начиная с первых послевоенных лет. Еды чаще не хватало. Сформировалась привычка есть впрок, в прямом смысле «набивать живот», когда выпадала такая возможность. То есть одномоментно съедать много, и не так уж важно, чего — чаще всего это картошка, жиры, хлеб. Неправильное, как сегодня принято говорить, питание, плюс непомерная физическая нагрузка, стрессы… Именно отсюда так много среди сегодняшних пожилых людей с болезнями сосудов и сердца — инфарктов, инсультов и их последствий.

Среднестатистический старик сегодня — это еще и очень одинокий человек: дети либо в другом городе, либо живут неподалеку, но навещают все равно не чаще, чем раз в две недели. От тяжелой жизни и возраста у него расшатаны нервы, а нередко и психика.

Знаете, как-то в одном из американских путеводителей по России среди описаний встретилось такое: «в России очень много плохо одетых, злобных стариков, особенно в общественном транспорте». Обидно, конечно, за этот образ, но в чем-то, надо признать, он близок к истине. И очевидно, что это не столько их, стариков, вина, сколько всего общества беда…

Я уже как-то в одной из публикаций рассказывала, как довелось побывать в кафе Микрохирургии глаза, передового, надо сказать, медучреждения, где подавляющее большинство пациентов как раз того самого «возраста дожития». И потому на столах в кафе, не как в прочих больничных столовках, лежат не только ложки и вилки, но и ножи. Так вот практически ни один из сидящих за столом не пользовался ножом — старики, обедая, ловко приспособились помогать себе куском хлеба, будь то каша или котлеты. Глядя на них, какое-то щемящее чувство жалости охватывает моментально. Ну откуда им взяться, хорошим манерам, при той жизни, которая выпала на их долю…

Сиделка за 30 тысяч

Жизнь и вовсе перетекает в иное измерение, когда болезни подкашивают пожилого и он оказывается прикованным к постели — хорошо, если не на годы («обезножил», говорят в народе). А это означает: сиделка в доме, памперсы (хорошо, что в последние годы появилось хоть это новшество) и тягостная жизнь практически вне социума, наедине с телевизором и редкими гостями-родственниками. К слову, о сиделках, как и всей системе ухода за пожилыми. По нынешним меркам это очень дорогое «удовольствие». Сутки работы сиделки стоят в среднем от 800 до 1200 рублей. Умножьте на месяц — порядка 30 тысяч рублей, средняя зарплата по городу. И где-то ее еще нужно взять. Если нет детей, способных оплатить или ухаживать, жизнь приобретает формы порой дикие.

Да, есть еще пансионаты, больше похожие на приюты-богадельни, сегодня среди них немало полуподпольных частных, куда привозят стариков, где они лежат едва ли не на голых клеенках. И спросить, в общем-то, не с кого. Не нравится — решайте свои проблемы сами.

Но если в большом городе есть все-таки какая-никакая возможность получить квалифицированную медицинскую помощь (хотя бы за деньги), включая диагностику, то в отдаленных районах, в радиусе километров уже 100—150 от Екатеринбурга, судьба стариков и вовсе печальна. Можно месяцами ждать в очереди, когда приедет домой врач узкой специализации — невропатолог, хирург, кардиолог. Если они вообще физически присутствуют в районе, часто их нет вовсе. Никто лежачего больного не повезет за сотни километров в Екатеринбург. И судьба такого больного пожилого человека — лежать, мучиться и тихо дожидаться смерти. Хорошо, есть родственники рядом — дадут попить-поесть, а если нет — беда.

Проблема — в бедности?

Сказать, что вся проблема — в бедности нашей страны, и бесконечно приводить в противовес примеры европейских старичков, которые в свои 70 лет еще вовсю путешествуют по миру (а еще точнее, некоторые только на пенсии и начинают это делать), наверное, не совсем верно. Нет, конечно, деньги играют огромную роль, особенно по части медицинского обслуживания, а значит, оказывают и огромное влияние на качество в жизни в целом, но дело, как мне видится, не только в деньгах.

Проблема старения населения свойственна всем странам европейского пространства. И решают (или не решают) ее в каждом из государств по-своему, исходя, в том числе, и из наличия денег. Проблема положения пожилых в обществе лежит еще и в плоскости ментальной, в разрезе национальных традиций. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что в последние годы эти устои значительно изменились.

Готова ли страна решать эти проблемы, как их нужно решать? И можно ли решить вообще? Вот что думает по этому поводу Георгий Амусин.

Им не нужны «офшоры»

Вы говорите, старики одиноки, но, по большому счету, у нас человек одинок в любом возрасте, даже самый молодой — одинок. Вся беда в том, что мы «не заточены» на установление партнерских отношений. Вся наша история говорит о том, что с налаживанием диалога у нас огромная проблема. Что государство, общество должно делать для пожилых? Знаете, не нужно создавать каких-то особых условий, никаких «офшоров» для пожилых не нужно. Нужно давать им то, что дает чувство сопричастности к жизни, нужно создавать варианты для контакта, для диалога. И дело тут не в том, насколько совершенна экономика в государстве, точнее, далеко не только в этом. Нужно создавать уважительное отношение друг к другу, а мы, признаться, не уважаем никого: ни стариков, ни себя. Уважение поможет людям состояться.

Я как-то обратил внимание на удивительный факт: 15% людей, которые успешно реализуют свой бизнес в США, — это люди пенсионного возраста. Причем свои старт-апы они начинают организовывать уже будучи на пенсии. И никаких особых условий, преференций для этого не создается — просто равные условия и спокойное, уважительное отношение. Согласитесь: для самого подхода к пожилым как к равным, для проявления уважения к ним много денег не нужно. Напомню всем известную истину — зрелость цивилизации определяет отношение к детям и пожилым людям.

Вообще, если говорить об отношении к людям в возрасте, то мы тут заложники и определенных традиций, и тенденций. Мы очень часто воспринимаем их как носителей определенной проблемы. Кроме того, и за самим явлением стоит большая психологическая проблема — это то, как человек выстраивает отношения со своим возрастом. Воспринимает ли он его с годами как опыт и себя — как некоторое достижение? Или, напротив, он говорит себе, что жизнь прожита зря, чего я достиг — непонятно... В итоге на склоне лет он стремится уйти не столько в здоровые отношения с жизнью, сколько в потребности других людей.

Возраст вообще понятие экзистенциальное. Но в любом возрасте есть свои ресурсы, как и есть свои проблемы. Как-то, общаясь с коллегами, мы обсуждали проблему терапии людей в возрасте. В чем-то эти люди чувствуют себя как дети, особенно в восприятии сегодняшних новых технологий, а в чем-то они носители бесценной мудрости. Наша задача состоит в том, чтобы они имели возможность побольше передать обществу, и чтобы в итоге пожилые нашли в себе чувство уверенности, нашли свое место в культуре общества в целом. Как есть это место у пожилых, скажем, в культуре Востока. А пока мы сами боремся за место. Расталкиваем локтями других, не замечая друг друга — ни стариков, ни молодых.