Как эти продиктованные пропагандой политические спектакли освещались советской прессой — в частности, «Уральским рабочим»? И здесь к нашим услугам  прекрасный материал, ибо как раз в «УР» освещение и комментирование происходивших в столице судебных трагифарсов было поставлено на широкую ногу. Разумеется, характер этих репортажей был, мягко говоря, своеобразным и отражал дух времени, пронизанный ненавистью и носивший все клинические признаки массового психоза…

Начиная с 1922 года подборка материалов «УР» на данную тему отличается завидной полнотой. Практически только один крупномасштабный политический процесс того проклятого времени прошел мимо уральского печатного органа — это «дело Тухачевского — Якира». Последнее понятно: сей процесс продолжался… один день (фактически даже один вечер), и смертный приговор всем осужденным был приведен в исполнение немедленно после оглашения судебного решения. Случай беспрецедентный даже для сталинской юстиции (!). Кроме того, он, похоже, шел в атмосфере повышенной секретности, что помешало провинциальной прессе вовремя откликнуться… Все же остальные  не могут пожаловаться на отсутствие внимания со стороны старейшего печатного органа Урала с еще дореволюционным стажем…

Вот наглядная картина. «Процесс правых эсеров» (с 8 июля по 7 августа 1922 года) — почти ежедневные публикации и комментарии в «УР». «Шахтинское дело» 1928 года — статьи в номерах с 18 мая по 6 июня (с небольшими перерывами). Дело «Промпартии» — газетные материалы в промежутке с 27 ноября по 3 декабря 1930 года (практически  каждый день!). Дело «Союзного бюро меньшевиков» — репортерская «неделя без выходных», с 3 по 10 марта 1931 года. «Первый московский процесс» против так называемого «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра» («дело Зиновьева и Каменева») — набор материалов с 20 по 24 августа 1936 года. «Второй московский процесс». Его официальное название — процесс «Параллельного антисоветского троцкистского центра», «дело Г. Пятакова — К. Радека — Г. Сокольникова),  репортерские отклики о нем шли буквально каждый день, с 24 по 30 января. К слову, особенность освещения именно данного процесса: материалы занимают несколько страниц; а в номерах от 26 и 30 января — всю газету (!). Наконец, «Третий московский процесс», официально — «Процесс антисоветского правотроцкистского блока». Известен также как «Большой процесс», или «Процесс двадцати одного»; самые знаменитые обвиняемые — Н. Бухарин, А. Рыков, Н. Крестинский, Х. Раковский, Г. Ягода): эта самая грандиозная сталинская «постановка» шла со 2 по 13 марта 1938 года — и каждый день на эту тему в «Уральском рабочем» появлялись материалы. Причем никакой лапидарности, никакой «экономии места» — на сей раз редакция ничего не ограничивала, совсем даже наоборот: статьи — по странице, а то и по нескольку, как в номерах от 6 и 13 марта. Почти всегда  с фотографиями и карикатурами… Чувствуется, было дано четкое указание: эти публикации — приоритетные, ради этого материала все остальные должны потесниться…

Что бросается в глаза при чтении «процессных репортажей»? Во-первых, крайняя агрессивность и истеричность авторской интонации: точно по снайперскому определению из романа Дж. Оруэлла «1984»: «пятиминутки ненависти». Вот некоторые цитаты, взятые почти наугад: «Вредителей расстрелять!» (27. 11. 1930, дело «Промпартии»), «Трудовым подъемом миллионов раздавить меньшевистскую гадину, пресмыкающуюся у ног империализма» (08. 03. 1931, дело «Союзного бюро меньшевиков»), «Могуч и грозен гнев народный» (22. 08. 1936, «Первый московский процесс»), «По всей стране бушует буря народного гнева: миллионы требуют расстрела троцкистских бандитов» (28. 01. 1937, «Второй московский процесс»), «Стереть с лица земли гнусную банду» (05. 03. 1938, «Большой процесс»). И тут же — типичные образчики «коллективного подхалимажа» тех лет: «Мы все будем оберегать великую жизнь родного Сталина!» (тоже из номера от 22. 08. 1936)…

А кроме того, буквально режет сознание чудовищное и цинично демонстративное попрание элементарных юридическо-процессуальных основ. Причем это надругательство над юриспруденцией с садомазохистской последовательностью выставлено в прессе напоказ. Ведь существует же такая элементарная «мелочь», как презумпция невиновности! Пока не произнесен приговор — подследственные не могут считаться преступниками, это азы права… Но только не в СССР! Абсолютная константа всех без исключения публикаций «УР» на сию тему — изначальная железобетонная уверенность в виновности подсудимых и зомбирующая пропаганда в данном направлении в адрес читательских мозгов. Эта мелодия звучит с самого начала, с процесса эсеров и «Шахтинского дела». Газетная стилистика этих стартовых «спектаклей» — несколько менее агрессивная по интонации, нежели у всех последующих.  Но и там прямо на старте — «заявы» типа «Начался процесс над шахтинскими вредителями» (первый день слушаний — а уже приклеена «стигмата»!). Или как вам такой перл, прозвучавший 09. 03. 1931, на второй  день слушаний по делу «Союзного бюро меньшевиков» и почти полностью повторяющий, даже по персоналиям,  аналогичный времен «процесса эсеров»: «Неумолимая классовая правда выстроила Пуанкаре и белогвардейского генерала Миллера, Рябушинского и Абрамовича, Пилсудского и Вандервельде в одну интервенционистскую банду»!

 …Два пассажа при чтении архивных материалов буквально вгоняют в ступор  своей разящей символичностью. В одном из номеров 1922 года, посвященных «процессу эсеров», можно увидеть такую карикатуру: подсудимые (все — лица еврейского происхождения) шаржировано изображены с утрированными «семитскими» чертами лица, а внизу надпись: «И почему это русский народ нас не любит?». Это  за 25 лет до сталинских антисемитских компаний, это еще «при Ленине»! А в номере от 03. 12. 1930 статья о солидарности германского пролетариата против «врагов народа» называется  «Эршиссэн!» (по-немецки — «расстрелять!»). Какие это вызывает исторические ассоциации, можно не объяснять…

Прикоснуться к истории «Уральского Рабочего» можно уже сейчас в iPad- приложении iАрхив.