Словом, то, чего сегодня навалом в любом придорожном ларьке.

Но во времена СССР, когда в магазинах было «шаром покати», это были не просто сигареты и не просто жвачка — это было нечто. Нечто, чем можно было удивить и даже вызвать зависть. Ибо это был весомый штрих, придававший статусности. А значит, за этим стоило «погибать» в электричке и ехать на Шувакиш.

Шувакиш во времена СССР — это вещевой рынок. Говорят, даже самый большой в Союзе. Не знаю, насколько это правда, ибо замеры на самом деле вряд ли кто-то проводил. И еще говорят, что появился рынок, благодаря силе и независимости Ельцина, управлявшего тогда областью. Якобы только он мог себе позволить «такие выходки», взять и разрешить практически легально торговать разным там «фарцовщикам и спекулянтам». Проверить опять же невозможно, но вполне могло случиться и так. Ибо Ельцин все же был в ответе за все, что происходит на его территории. Не захотел бы — и не стало бы рынка…

Барахолка, «туча», как только его не называли, а чаще просто — Шувакиш, по названию одноименного поселка и железнодорожной станции, возле которой он располагался.

Купить там можно было все, ну или почти все. Конечно, далеко не только жвачку и сигареты. Джинсы за 220—250 рублей (при зарплате инженера в 120 рублей), спортивный костюм «Адидас» примерно за ту же цену, кроссовки по 120—150, «батники» (джинсовые рубашки) за 130—150, пластинки с записями разных «забугорных» групп и отдельных исполнителей; и еще, что кому-то сегодня покажется немыслимым, но продавали на рынке даже почтовые каталоги разных фирм типа «ОТТО», или сегодняшнего «La Redoute». Словом, тех, что сейчас часто запросто раскладывают по почтовым ящикам совершенно даром. А тогда их могли продавать рублей по 50, а то и по 100. Ибо это опять же был не просто каталог. Это был модный путеводитель. Только из него и можно было узнать,  что сегодня носят в Европе. Ну не на журнал ведь «Крестьянка» ориентироваться. Кстати, на тогдашнем сленге это был вовсе не каталог, а катАлог, именно так — с ударением на втором слоге. «Дай-ка мне катАлог посмотреть…», и это звучало еще как круто. КатАлоги никто не выбрасывал, как сейчас горы глянца, их затирали чуть ли не до дыр, копировали из них модели и пытались сшить, «как на картинках». Ибо денег, чтобы одеваться с Шувакиша с ног до головы не было практически ни у кого. В лучшем случае могли себе позволить пару-тройку вещей. Девушки ехали туда за сапогами, чаще — финскими, какими-нибудь шарфиками и кофточками, а парни — за кроссовками, джинсами и спортивными костюмами. Кстати, надеть спортивный костюм и ходить в нем повсюду, включая дискотеки и вузы, не возбранялось и девушкам. Напротив, это было очень круто. Девушка в костюме «Адидас» в конце 1980-х считалась самой что ни на есть первой модницей. Иностранцы смотрели на эти изыски моды СССР с нескрываемым удивлением. Представьте себе картину, когда среди сплошной массы людей, одетых в нечто уныло-серое, выделялись девушки в спортивных костюмах, джинсах, произведенных явно не у нас, ну и каких-нибудь футболках. Зимой модников и модниц можно было узнать по одинаковым импортным сапогам и ботинкам, курткам — у парней и настоящей роскошью у девушек — мутоновой (из овчины) шубой. А еще были ближе к 90-м в ходу настоящие исландские шарфики, их носили все, кто смог «достать» или купить, носили сплошняком, без разбора на гендерные признаки.

[photo]2200[/photo]

Это сегодня для настоящих модников шок, если они встретят на улице кого-то точно в такой же одежде, а тогда это никого не смущало, — напротив, это был своего рода культурный код, означавший принадлежность к определенному кругу людей, которые и во времена СССР умудрялись одеваться хорошо.

Далеко не все это поощряли, «кто носит фирму «Адидас», завтра родину продаст» — поговоркой было довольно распространенной. Даже поездки на Шувакиш в «погоне за импортом», а на самом деле в желании просто прилично одеться, считались неким вольнодумством, а уж сам факт торговли заграничными вещами был просто сродни преступлению. Тех, кто торговал на Шувакише, могли запросто отчислить из вуза. Для чего студенческие патрули из числа особо правильных комсомольцев периодически шерстили ряды торговцев совместно с сотрудниками милиции. Хотя какая это была торговля — человек продавал одну, максимум две-три вещи в день, «наваривал» при этом свои 100 рублей и был безмерно счастлив. Происходило это примерно так: на огромной территории рынка, под открытым небом выстраивались торговцы (чаще обычные студенты) плотными рядами, в руках держали кто сапоги, кто джинсы, покупатели при этом обходили ряды и выбирали товар. Мерили тут же, не отходя от точки, даже в лютый мороз и дождь. Можно было выторговать рублей 10—15… Потом довольные, потратив деньги, которые копили порой не один месяц, бежали обратно на электричку. На машинах, надо сказать, приезжали на рынок совсем уж богатеи, таких было крайне мало.

За спекуляцию, или как говорили в 80-е, фарцовку тогда можно было заработать вполне реальный срок. Кстати, само это слово «фарцовка» произошло из коверкания английского «Fоr sale», то есть, когда наши люди покупали у иностранцев где-нибудь в порту товар, они спрашивали по-английски: нет ли у вас чего-нибудь для продажи? Как раз и имелся в виду тот самый «Fоr sale». Так что правильнее было бы вообще-то называть «форсельщиками», а не фарцовщиками. К слову, куда чаще товар поступал на рынок вовсе не от иностранцев, а по вполне себе отечественным каналам. Министерство внешней торговли закупало за рубежом часть одежды и обуви для советских граждан. И, надо признать, это был действительно качественный отбор. Не случайно импорт в СССР был синонимом безупречного качества. И потому человек, покупавший на Шувакише сапоги, мог практически не сомневаться, что сносу им не будет, что это товар отменного качества. Но даже при строгом советском контроле львиная доля импорта не доходила до простых советских граждан, она утекала либо по своим, либо перепродавалась все тем же спекулянтам.

По сути, тогда в СССР в «котлах» такого рода «Шувакишей» и формировались первые основы рыночных взаимоотношений. Именно с «туч» и барахолок вышли многие сегодняшние известные бизнесмены и даже политики. Ибо, как ни крути, эта сфера требовала энергичности, определенной смелости и гибкости ума. Просуществовал рынок немало — с 1970 годов до 1991-го, с приходом в страну настоящего рынка, и тогда торговцы с выселок Шувакиша перебрались в самый центр Екатеринбурга, на Центральный колхозный рынок. Этот рынок уже был далеко не безобидно-студенческим — со своими устоями, со своим товаром и со своими куда более жестокими криминальными авторитетами. Впрочем, это уже совсем другая история…

[photo]2199[/photo]