Настоящей бомбой в 1995 году стала его же картина «Опыт креста», снятая с соратником по кинематографу Тарасом Поповым. В ней показана более чем реалистичная картина жизни в воспитательно-трудовой колонии. Унижение слабых, полное несоблюдение санитарных норм, плохое питание, откровенная вседозволенность сотрудников колонии, которая провоцирует насилие среди осужденных подростков.

Конечно, тема пенитенциарной системы, которая вообще-то не становится исправительной, а чаще лишь множит проблемы общества и подвергшихся наказанию людей, не нова не только в документальном кино. Но «Бомба» — не в защиту прав осужденных и даже не об ущербности системы исполнения наказаний. Это фильм о представителях двух поколений и о разнице между ними. Фильм-спор, фильм-проблема.

В титрах фамилии трех соавторов, которые работали над картиной, — Олега Зубарева, Тараса Попова и Владимира Тюлькина. Сам режиссер в кадре почти не появляется, хотя как раз и является главным мотором всего. Перед нами история встречи и взаимоотношений маститого, но несколько подуставшего от жизни режиссера и оператора Тараса Попова и Олега — молодого человека, который отсидел 10 лет за серьезное преступление и снимал скрытой камерой жизнь колонии для особо опасных преступников.

Олег считает, что в его руках настоящая кинобомба, ей лишь надо придать мастерскую «огранку», для чего ему и требуется помощь профессионалов. Вот только по мере развития фильма обнаруживается разность подходов двух людей к теме и к жизни вообще. Причем картина снята так, что эту разницу зритель в состоянии обнаружить сам — на протяжении ленты чередуются фрагменты старого фильма «Опыт креста» и съемки, сделанные Олегом скрытой камерой.

Отрывки из фильма вновь заставляют ужаснуться. Ведь как бы ни были виноваты отбывающие наказание подростки, они — люди, и издеваться над ними не надо. Зло может родить только зло, и, выйдя на волю, они опять будут его творить, как это случилось с главным героем фильма. Он снова сел, теперь уже за убийство.

Получается, замкнутый круг? Тарас Попов хорошо понимает это и, может быть, именно потому пребывает в некой депрессии, не желая и слышать о съемках картины вместе с Олегом. Тем более что симпатичный и неглупый Олег, уговаривая, сыплет соль на рану: ты, дескать, получил за свой фильм славу и деньги сполна («Опыт креста» прошел на экранах 30 стран), а навестил ли хоть раз своего героя, передал ли ему хоть одну передачу?! Тарас молчит. Да, мог бы и навестить, и передачу послать. Но что бы от этого изменилось по сути?

Олег сердится оттого, что более опытный режиссер не выражает восторга по поводу снятого им материала. Ценность съемок, по мнению автора, в настоящей документальности, но снимал-то он все подряд, не искал особенно выразительных эпизодов. Олег и сам признает: «Просто снимал бытовую жизнь, то, как живут заключенные». И Тарас, словно бы просыпаясь от внешнего безразличия, эмоционально парирует: «Созерцание без эмоций… Это меня раздражает!».

Олег убежден: то, что снял он, еще никто не снимал и никто такого не видел. Предложи он свой материал любой западной стране — оторвут с руками. «Главное — это можно продать!» — вот взгляд современного, рационально мыслящего человека.

Суть дела комментирует возникающий на экране Тюлькин: «Между вами конфликт, который неразрешим. Вы, Олег, с ним разные».

— Было у вас сострадание, когда снимали? — наседает Олег.

— Я у тебя не вижу сострадания, — отвечает Попов. — У меня не было мысли снимать о нарушении прав человека… Я снимал о другом…

Призывает ли фильм принять чью-то сторону? Думаю, зритель сделает выбор в зависимости от того, на кого он похож — на Тараса или Олега. Но картина задевает и даже вызывает желание посмотреть ее еще раз, ведь пред нами — произведение искусства, воздействие которого многогранно. Наверное, и сами создатели, завершив съемки, стали немного другими.

Владимир Тюлькин из тех режиссеров, для которых документальность — не препятствие для воплощения сложных замыслов. В день открытия юбилейного фестиваля зрителям показали его картину «Повелитель мух», ставшую классикой. Она заработала главный приз «России» 1991 года. Ее герой — создатель так называемого «мухотрона», имитирующего тоталитарное общество, в котором он бог и царь. Мы снова убедились, что и в «Повелителе мух» главное — не картинка социальных конструкций, а нравственная проблема, анализ уродливо сформировавшейся личности. А эти проблемы вечны.