Все эти явления указывают на то, что фауна в Уральском регионе претерпела значительные изменения. О том, что произошло в этой области за последние 100 лет, «УР» рассказал заведующий кафедрой зоологии департамента естественных наук УрФУ Владимир ВЕРШИНИН.

[photo300]2100[/photo300]

— Владимир Леонидович, правда ли, что мы идем по европейскому пути, а это значит, что в скором времени лесные звери будут полноправными жителями больших городов?

— Действительно, такая тенденция есть. Человек постепенно заполняет все свободные ниши, занимает места обитания животных. Некоторые виды в результате этого вымирают, а некоторые подстраиваются под такой образ жизни. Прежде всего, страдают крупные звери — такие как лоси, медведи. К примеру, в Англии самым крупным хищным животным на сегодняшний день является лиса. Не скажу, что мы тоже к этому идем. Но за последние 100 лет на Урале исчез, к примеру, благородный олень — один из самых больших представителей лесной фауны. Более мелкие животные приспосабливаются. Обитатели пещер используют подвалы в качестве жилищ. Птицы селятся в домах, принимая их за скалы. Газоны служат своего рода саванной. Поэтому численность антропотолерантных животных со временем практически не уменьшается. Хотя оговорюсь, что за истекший век всех видов животных на Урале стало меньше. Это естественный процесс. Если раньше, к примеру, в нашем регионе существовали такие крупные млекопитающие, как мамонт и шерстистый носорог, выступавшие видами-эдификаторами (организм, деятельность которого создает или серьезно изменяет окружающую среду. — Прим. авт.), то сегодня эту роль в экосистемах играют маленькие, но очень многочисленные мышевидные грызуны — полевки. Только сравните размеры!

— Уменьшение популяций — это нормальный циклический процесс, или коренные уральские звери постепенно вымирают?

— За истекший век мы потеряли два вида животных и один подвид. Не стало, как я уже сказал, благородного оленя, сибирского бобра и выхухоли. Кроме того, «Красная книга» постоянно нуждается в пополнении. Виной тому множество факторов.

— Расскажите о них поподробнее.

— В первую очередь, конечно, стоит сказать, очень слабо контролируется соблюдение природоохранного законодательства. Строительство каких-либо объектов у нас могут начать прямо на месте обитания краснокнижных видов животных. Так, например, было на месте, где сейчас стоит один из торговых центров. Раньше там жили сибирские углозубы. Застраивать это место категорически было нельзя. Но экологов и зоологов никто не спрашивал… Или строят магистраль, которая перекрывает пути миграции тех же сибирских углозубов. С момента появления трассы численность этих внесенных в Красную книгу животных заметно снизилась.

— А браконьерство сегодня является проблемой, как это было, скажем лет 15 назад?

— Конечно, сказать, что население умирает с голоду и из-за этого идет охотиться, нельзя. Но добыча диких зверей по-прежнему является источником дохода для многих уральцев. К тому же многие отстреливают животных ради забавы. Есть данные, что, скажем, численность лося втрое больше зависит от браконьеров, чем от волков.

— Если говорить о потеплении климата, которое мы сегодня наблюдаем, оно как-то сказалось на фауне?

— Особых подвижек пока нет. Но, к примеру, многие птицы перестали улетать на зиму в теплые края. Это результат локальных тепловых аномалий на городских территориях. Вы, наверное, заметили, что в холодное время года на Урале можно видеть уток, дроздов, грачей. В больших городах избыток пищи, птицы могут кормиться в течение всего года. Конечно, питаясь на помойке и живя неподалеку от выброса сточных вод, пернатые значительно сокращают себе жизнь. Но, видимо, им так удобнее. Помимо этого, к нам на Урал с потеплением перебралась енотовидная собака. Раньше у нас ее не было. Бобров стало больше. Но это связано скорее с тем, что прекратился их массовый отстрел. Теперь это невыгодный объект охоты для браконьеров.

— Нынешним летом из разных районов области приходили новости о том, что людей покусали гадюки. Можно ли говорить, что популяция разрослась настолько, что представляет угрозу для населения?

— Нет, никакой угрозы нет. В нашем регионе обитает всего один вид ядовитой змеи. И настоящей опасности для человека она не представляет. Ее яд не смертелен для большинства людей. Исключение составляют те, у кого ослаблен организм, дети или люди, у которых наблюдается индивидуальная непереносимость яда. Но ведь и от укуса пчелы аллергик может умереть. Нельзя же говорить, что пчелы опасны для людей. И потом, гадюки не обитают в центре городов. Их много в лесах, на природных пустырях, где есть грызуны. Тем, кто туда направляется, необходимо соблюдать элементарные меры предосторожности. Чтобы гадюка укусила, ее нужно потревожить, вторгнуться в ее индивидуальное пространство. Она сама боится людей, пытается скрыться. В моей практике был случай, когда я хотел поймать гадюку, чтобы показать студентам. Так мне за ней побегать пришлось, прежде чем удалось отловить. Хотя, конечно, все чаще змеи приходят на окраины города. Происходит это потому, что там обитают мыши — основной источник питания гадюк. Но и в населенных пунктах гадюки не представляют большой опасности для людей. Поэтому повода для паники нет. Просто нужно быть внимательнее и осторожнее.

— Какой прогноз вы могли бы дать на будущее? Что нас ждет в дальнейшем и как нам не потерять имеющиеся сегодня виды животных?

— Если мы будем и дальше идти по европейскому пути развития, то нас ждут те же самые проблемы. Крупные виды будут вымирать, антропотолерантные — приспосабливаться. Поэтому, чтобы этого не произошло, необходимо соблюдать соотношение открытых и заселенных территорий. Нужно беречь лесопарковые зоны. Совсем вырубать леса ни в коем случае нельзя. Во всем должна быть мера. Во-вторых, нужно ввести экологические паспорта на природные территории внутри городов и вернуть экологическую полицию. Чтобы был надзорный орган, который бы следил за тем, не загрязняют ли предприятия окружающую среду. В-третьих, нужно бороться с браконьерством, менять законодательство, ужесточать его. В-четвертых, перенимать опыт западных коллег. К примеру, можно строить подземные тоннели под автомагистралями для переходов животных. Такие тоннели есть в Белоруссии, Венгрии. Ну и, наконец, что самое сложное, нужно менять психологию людей. Воспитывать культуру, прививать сознание того, что бороться необходимо за каждое животное. Ведь это только кажется, что три исчезнувших вида за 100 лет — это не очень много. На самом деле процесс необратимой утраты популяций — явление весьма негативное для биоразнообразия в целом и для всей планеты.