Простой пример: 230 ортодоксальных евреев покинули гватемальскую деревню Сан-Хуан-де-Лагуна, где они жили с 2008 года. Инициаторами ухода «чужаков» стало местное племя тсутухиль, которым не понравилась излишняя религиозная активность иудеев. Речь зашла даже о расправе в виде отключения питьевой воды. И тогда лидер общины решил совершить исход, дабы уберечь паству от дальнейших конфликтов с аборигенами.

Понятно, нам никогда не узнать, что же послужило истинной причиной ситуации. Может, набожный еврейчик взял да и влюбился в очаровательную индианку с глазами дикой лошади. И сработал закон, описанный Шекспиром. Может, хитроватый тсутухилец «позаимствовал» у кого-то из сынов Авраама материальную ценность, или, наоборот, кто-то из правоверных нарушил божественную заповедь… Но результат — вот он: шесть лет совместного проживания не сделали людей разных религий и национальностей понятнее друг другу. Принцип коммуны не сработал, а вот коммуналки, столь хорошо известной тем, кто жил в советскую эпоху, на 100%.

Впрочем, чего удивляться: в мире в принципе идет глобальное неприятие всего чужого. Афроамериканцы, инвалиды, гомосексуалисты, представители разных политических взглядов и фанаты конкретных футбольных клубов — как им ужиться между собой и с другими, будто бы нормальными, людьми? А представьте, если все эти ипостаси сошлись в одном человеке… Любопытно, как на него смотрят соседи, коллеги, семья. Чем эти люди руководствуются, не пожимая ему при встрече руку, — своей головой или… страхами?

Все чужое — от лукавого. Чужое — значит неизвестное, опасное. «А как же толерантность? Как же права человека? — спросите вы. — Нас же всех сегодня учат быть терпимыми и принимать людей такими, какие они есть…». Вот именно: терпеть и принимать такими, какие мы (и они) есть. А какой ты? Не знаю.

И призыв к толерантности — разве не равнение под одну гребенку? Обобщение и стремление подвести каждого с его тараканами и жизненным опытом под знаменатель абстрактного понятия. Во благо человечества, конечно. Но если мы руководствуемся этой позицией, ответьте на вопрос: кто прав: тот, кто гонит со своей территории, или тот, кто с гордым видом уходит? А те, кто остается и борется за свой комфорт, — как к ним относиться? У кого-то же должен сработать рефлекс толерантности… Мое терпение заканчивается там, где начинается моя личная зона — и чем она шире, свободнее и гибче, тем легче с этим человечеством сосуществовать.