Пожалуй, каждый, кому посчастливилось дожить до таких лет, имеет за плечами огромный багаж. Но опыта Познера с лихвой хватило бы на десяток человек — жизнь на три страны, несколько освоенных профессий, блестящая карьера журналиста. Рассказать о себе честно и без прикрас Владимир Познер решился в своей книге «Прощание с иллюзиями». Она и послужила поводом для встречи с екатеринбуржцами в стенах Гуманитарного университета.

— Владимир Владимирович, расскажите, пожалуйста, как создавалась ваша книга.

— Она была написана больше 20 лет назад. Поэтому мне придется немного углубиться в историю. В конце 80-х в Америке мой друг-журналист предложил мне сделать что-то вроде большого развернутого интервью, которое должно было выйти в книжном формате. Каждый день мы встречались, он задавал мне вопросы о философии, религии, истории — обо всем, кроме личной жизни. Эту тему я наотрез отказался поднимать с самого начала. В итоге я наговорил кассет 40. Мой друг долго работал над полученным материалом: расшифровывал, разбивал на главы, систематизировал.

Наконец, когда пришло время показать полученное американским издателям, мы столкнулись с проблемой — никто не хотел публиковать интервью, где есть все, кроме меня самого. Сухие рассуждения на тему оказались просто никому не интересны. Поэтому я решил поступить иначе — кассеты — выбросил и принялся за создание принципиально новой книги. Теперь это были размышления о том, что действительно волновало меня в то время — мои отношения с отцом, потеря веры в идеалы, иллюзии и так далее. В результате получилась автобиографическая книга, в какой-то степени исповедь, итог.

Изначально я писал по-английски, и впервые книга вышла в Америке в 90-м году. Настолько откровенная, разумеется, она далась мне очень непросто. Поэтому, прежде чем перевести ее на русский язык, я решил года 3—4 отдохнуть. Как видите, к сожалению, прошло 22 года. Но перевод своей автобиографии я не мог доверить никому — слишком это личное. И сейчас, когда я снова взялся за нее, я понял, что в первоначальном виде книга выйти уже не может — изменился я, мир вокруг. Поэтому в русском варианте к переведенному тексту добавился комментарий от меня нынешнего, мои теперешние мысли. 

— На вашу передачу вы приглашаете разных людей. Бывало ли, что собеседник был вам неприятен? Как в таком случае вам удавалось продолжать беседу спокойно и корректно?

— Я профессионально занимаюсь журналистикой. И она, безусловно, требует определенного умения. В силу своих обязательств я должен быть максимально отстраненным. Разумеется, мои эмоции иногда прорываются, например, в виде иронии. Все-таки я живой человек, не робот. Но моя цель как журналиста не выразить личную точку зрения, а дать зрителю самому понять моего гостя. Аудитория имеет право знать моего собеседника не только когда он вещает с трибуны, а ему никто не возражает. Моя цель — в диалоге раскрыть его истинную сущность.

Знаете, журналистика вообще достаточно специфичный род деятельности. Поэтому выбирая ее, каждый должен отдавать себе отчет, зачем он идет туда. Благодаря журналистам люди узнают, что происходит в окружающем мире. И основная задача тех, кто выбирает эту профессию, — максимально полно и без искажения информировать общество. Знаете, может быть, это прозвучит несколько высокопарно, но я в полной мере осознал это, когда попрощался с иллюзиями относительно политической пропаганды. Я долгое время работал в этой области и в итоге понял, что я занимался крайне неблагодарным и неблаговидным делом. Поэтому сейчас я считаю, что у меня есть долг перед людьми — постараться донести до них информацию о реальном положении вещей.

Конечно, все равно я субъективен, как любой нормальный человек. Но моя цель — перестать говорить неправду. Сейчас я могу ошибаться, заблуждаться, но я никогда не буду больше сознательно врать. А вообще я считаю, что быть максимально отстраненным мне помогает мое естественнонаучное образование — я закончил биофак по специальности «физиология человека». И научный подход к работе мне очень близок. Ведь в биологии нельзя выражать свое мнение — оно лишнее и искажает факты.

— Как вы считаете, телеаудитория глупеет? Если да, то какие факторы на это влияют?

— Мне кажется, насчет умнеет или глупеет, нужно говорить не за всю аудиторию, а за каждого отдельного человека. Но с появлением интернета, действительно, люди стали меньше думать. Материалы, которые там содержатся, зачастую не информируют, а дезинформируют. Даже в википедии, против которой я ничего не имею, содержится масса ошибок. И самое ужасное, что там содержатся статьи в краткой, сжатой форме, которые не подразумевают вообще никакой дальнейшей работы.

Приведу пример. Раньше, в моей молодости, чтобы написать эссе о протестантизме, нужно было пойти в библиотеку, найти книгу на заданную тему, в идеале — несколько — чтобы познакомиться с разными взглядами и точками зрения. Сейчас все гораздо проще — открыл википедию, прочитал статью, списал тот минимум информации, который там дан, и все.

Интернет разучил нас думать, работать. Он предъявляет упрощенные требования к потребителю, а, соответственно, автоматически снижает уровень интеллекта аудитории. Но интернет все же необходим. Именно туда рвутся жадные до истины люди, которые устали слушать вранье по радио и телевидению. Я много путешествую, бываю в разных странах, и только в России есть понятие «известный блогер». Даже в Америке, где интернет развит гораздо сильнее, такого нет. Люди читают блоги в надежде, что хотя бы там пишут правду.

Конечно, всемирная сеть напрочь убивает культуру письма. И это то, что меня действительно пугает. Никаких знаков препинания, использование сокращенных английских слов, написанных русскими буквами. О грамотности я вообще не говорю! Мне как человеку, любящему язык, просто страшно на это смотреть. К сожалению, сейчас мы живем в условиях постоянной нехватки времени. И именно интернет дает нам возможность получить информацию быстро и в сжатом виде. Но я убежден, что если мировая паутина претендует на звание СМИ, она должна соответствовать предъявляемым ко всем средствам массовой информации требованиям.

— А какие вредные иллюзии, на ваш взгляд, не дают развиваться российскому обществу?

— Иллюзии — очень личностны, это то, во что ты веришь, но в реальности все обстоит совсем не так. Поэтому они не могут мешать или помогать развиваться стране. К примеру, я всегда считал, что социализм как идея возможен. Но постепенно я пришел к выводу, что Маркс, и я вместе с ним, ошибаемся. Социализм требует от человека того, на что он в принципе не способен пойти. Он слишком идеализирует людей, они никогда не могут стать такими, какими представляются. Тем не менее эта иллюзия не мешала жить обществу, напротив, в какой-то степени даже помогала. Сколько поколений в нашей стране выросли с идеалами социализма.

Самое тяжелое — не жить в иллюзиях, а расставаться с ними. Люди, которые верят во что-то, порой всю свою жизнь подчиняют этой вере. Поэтому момент, когда иллюзия открывается, — самый трудный для человека. В итоге в нашей стране сегодня мы имеем повальное неверие, цинизм.

Мы не доверяем никому, а власти — прежде всего. Если власть нам говорит, что сегодня среда, мы скажем: «Нет, сегодня четверг. Или пятница. Но только не среда». Мы будем сопротивляться только потому, что власть так сказала. Конечно, это не наша вина. Но в обществе, где никто ни во что не верит, ничего хорошего не выйдет. К сожалению, ситуация потери веры в нашей стране сложнее, чем где-либо. Потому что в других странах не было таких иллюзий и они не были так варварски разрушены. Даже сейчас, спустя 20 с лишним лет, мы до сих пор живем в СССР. Большая часть населения воспитывалась на тех идеалах, ходила в советскую школу. И руководство страны в том числе. Спустя время к власти придут люди, не подвергшиеся влиянию социалистических идей. Но для этого должно смениться еще не одно поколение.

— Почему вы не приглашаете в свой эфир Алексея Навального? Ведь всем было бы интересно узнать, что он за человек.

— Я бы с удовольствием пригласил в свою передачу Алексея Навального, но вряд ли в этом случае она выйдет в эфир. В самом начале, когда программа только создавалась, и мы с Константином Эрнстом обговаривали детали, он назвал мне небольшой список имен — около семи известных персон, появление которых в эфире первого канала нежелательно. Я не могу озвучить их все, но Навальный входит в этот список. Я мог бы хлопнуть дверью и сказать, что я буду приглашать того, кого захочу. Но тогда программы вообще бы не было. Поэтому мне приходится соглашаться с определенными условиями. Как человек Навальный мне, безусловно, интересен, как профессионал я хотел бы с ним пообщаться. Чтобы мой зритель увидел его настоящего, в живой беседе. И я буду добиваться права пригласить его в студию. Не потому, что он мне нравится или не нравится, а потому, что он есть и вызывает интерес у людей.

— И последний вопрос. Вы считаете себя счастливым человеком? В какое время, в каком возрасте, может быть, в какой стране вы были счастливы больше всего?

— Конечно я счастливый человек. В определенной степени мне везло: на моем пути встречались очень интересные люди, я становился свидетелем уникальных событий, оказывался, что называется, в нужное время в нужном месте. Но без упрямого движения к цели, без упорного труда я бы не добился ничего. Да, фортуна мне улыбалась, но она сыграла далеко не главную роль в том, что я добился того, что имею. Я счастлив здесь и сейчас в моей профессии, в детях, в любимом человеке. Это не значит, что у меня нет забот, меня ничего не волнует, у меня нет никаких переживаний. Просто счастье заключается в том, чтобы найти себя и найти других. Я — нашел.