Для этого их попытались лишить целостности и изменить порядок назначения руководителей. А вот региональные власти, работающие на перспективу, увидели в реформе дополнительные возможности для развития сельских поселений и объединяющих их муниципальных районов, в том числе отдаленных и малонаселенных.

Когда исчезнут три дыры

Казалось бы, именно на это должны нацелиться власти Свердловской области, где есть не только, образно выражаясь, три дыры: Шаля, Гари, Таборы, но и деревеньки, до которых с весны до зимы можно добраться только на вертолете, и депрессивные моногорода. Но вместо того, чтобы сосредоточиться на проблемах глубинки, на что и нацеливают вступившие в силу с мая текущего года поправки в закон о местном самоуправлении, у нас на Среднем Урале предпочли иное — попытаться продавить реформирование, а точнее — дробление, трех крупнейших городов, где проблем сравнительно немного.

В отличие от Свердловской области, в Московской, например, не стали ломать действующую систему муниципального управления там, где она сложилась и эффективно работает. То есть предпочли не создавать трудности для сильных муниципалитетов, а решили максимально использовать заложенные в обновленный закон дополнительные возможности для подтягивания сельских поселений. В частности, решено применять адресный подход к сельским территориям, соизмеряя их полномочия и бюджеты.

Иллюстрацией тому, что бывает, когда пренебрегают здравым смыслом, может послужить положение с неразграниченными землями в Екатеринбурге. Вроде бы очевидно, что муниципальные власти должны управлять всей землей в городе, так как его застройка и вообще управление землей должно осуществляться комплексно и согласованно. Но с весны прошлого года эту функцию возложили на себя областные власти. А о том, что из этого вышло, рассказывает председатель комиссии по местному самоуправлению, культурной и информационной политике и связям с общественностью Екатеринбургской городской думы Анатолий Шарапов. «В прошлом году 3,5 тысячи предпринимателей не имели землеотводов, потому что они не могли их оформить. Платят штрафы, а куда деваться? — посетовал депутат. — Из-за этого падает инвестиционная привлекательность города. Передавая какие-то функции в регион, мы получаем противоположный эффект задуманному».

Попали на деньги

Кстати, на днях получено подтверждение, что федеральный центр действительно хочет сфокусировать внимание региональных властей на селах и отдаленных территориях с малочисленным населением. Этой теме был посвящен прошедший на Камчатке круглый стол с представительным составом участников: депутаты Госдумы, посланники от Совета Федерации, Администрации Президента России, а также делегаты из других регионов.

В результате обсуждения сформировалось мнение, что в отличие от крупных городов, где бездумное реформирование может навредить, для забытых богом и властью мест изменение механизмов управления может стать стимулом к развитию. В числе же обязательных мер, кроме особой финансовой и организационной поддержки малонаселенных и труднодоступных территорий, участники совещания в Камчатском крае рекомендовали формировать управленческую модель, учитывающую специфику конкретных муниципалитетов. Из чего вытекает, что вернувшиеся осенью с каникул депутаты Законодательного собрания Свердловской области должны в приоритетном порядке разработать и принять соответствующие управленческие модели для подобных территорий в нашем регионе.

Но, признавая серьезность и важность вышесказанного, известный ученый — директор Института экономики УрО РАН — Александр Татаркин, тем не менее, делает акцент на финансовом обеспечении реформы МСУ. «Сегодня местная доля доходов, которые остаются территории после перечисления, составляет 6%, редко у кого-то доходит до 11%, — говорит академик. — По самым приблизительным расчетам, не менее 20% налогов должно оставаться «на земле».

Идущие впереди

С этим, как я понимаю, в какой-то степени согласились и на федеральном уровне, судя по тому, что Минфин РФ подготовил поправки в Бюджетный кодекс для формирования финансовой составляющей муниципальной реформы. Но из-за чисто бухгалтерского подхода тут возникает недопонимание по конкретике. Так, планируется передача сельскими поселениями на уровень муниципального района значительной части вопросов местного значения: строительство дорог и муниципального жилья, ЖКХ, транспортное обслуживание, вывоз бытовых отходов. Объем этих обязательств эксперты оценивают в 90,7 млрд руб., или 45% от всех расходов сельских поселений в 2013 году. Что повлечет за собой и изменения в направлении финансовых потоков.

Например, с уровня сельского поселения на уровень муниципального района намереваются перебросить 8% поступлений от налога на доходы физических лиц ( в реалиях 2014 года это где-то 20,1 млрд руб.), 20% сборов единого сельхозналога (0,5 млрд руб.), доходы от аренды и продажи земли (10,2 млрд руб.), 10% средств от акцизов на ГСМ (11,7 млрд руб.). Остальной объем средств, необходимых муниципальным районам для выполнения возросших обязательств, планируется получить путем сокращения сельским поселениям отчислений из регионального и районного бюджетов.

Хоть в Минфине и бодрятся, что их предложения обеспечат сбалансированность местных бюджетов без потерь для федерального и региональных уровней, но в регионах, похоже, это мнение не разделяют. Так, проект согласовали лишь 32 субъекта РФ, а 51 требуют учесть высказанные ими замечания. В первую очередь это касается дублирования налоговых полномочий городских округов и внутригородских районов — это как раз тот вариант, который пытаются навязать Екатеринбургу. Кроме того, есть необходимость уточнить распределение отчислений от налогов на доходы физических лиц и других источников между всеми уровнями власти на местах.

Из этого следует очевидный вывод, что все упирается в деньги. Именно финансовые вопросы и надо обсуждать, но есть сомнения, что удастся договориться. Их выражает даже такой апологет муниципальной реформы, как депутат Госдумы РФ Вячеслав Тимченко. По его словам, «для этого нужны нормальные отношения между городом и регионом, без перетягивания одеяла. С учетом нашего менталитета это будет не скоро».

И начинать надо не с «укрощения» мегаполисов, коих у нас в стране 13. Они, по словам академика Татаркина, представляют собой «саморазвивающиеся города- лидеры социально-экономического развития регионов, которые зарабатываемыми доходами обеспечивают свои расходы». И к ним нужно особое отношение, не как к обычным муниципалитетам.

Хотя бы учитывать, что, например, уральская столица попала в мировую табель о рангах и рассматривается в качестве одного из потенциальных драйверов глобальной экономики. В то же время не забывать, что Екатеринбург менее свободен в своих действиях, чем Москва и Петербург, так как последние являются субъектами Федерации, а столица Урала всего лишь областной центр. При этом речь идет не о политике, а об экономике. Коли очевидно, что Екатеринбург — это локомотив, то и надо создавать условия, чтобы он тянул еще больше.