В среднем — 35 тыс. рублей за каждый семестр, итого за пять лет обучения — 350 тыс. К этому нужно прибавить стоимость съемного жилья для студента в Екатеринбурге (сама семья живет в одном из областных городов) — по 10 тыс. рублей в месяц (снимали на троих). Это еще 600 тыс. На гаджеты, учебники, одежду и проезд надо накинуть еще порядка миллиона. Итого сынуля обошелся родителям почти в 2 млн за все время обучения.

Для родителей Егора это большие деньги, почти половина семейного бюджета уходила на обучение сына, включая, кстати, пенсию бабушки. Если бы отец не работал дальнобойщиком, еще неизвестно, как бы выкручивались. Теперь у них есть возможность просто шикарно пожить целых два года — ровно столько осталось до того момента, когда окончит школу их младший сын.

Таких семей, надо сказать, подавляющее большинство. Выучить ребенка — все равно что взять ипотеку: надо постоянно откладывать, занимать, брать кредиты. Но если в случае с ипотекой все понятно: в конце дистанции ты получаешь квартиру как долгожданный приз, то с учебой далеко не все так однозначно. Как свидетельствуют данные Росстата, 60% выпускников вузов не работают в итоге по специальности. Показателен пример все того же Егора, он пока вовсе не намеревается работать по полученной профессии. Начинающим инженером он может заработать максимум 20—25 тыс. Зато почти в два раза больше он может получать, продавая запчасти для автомобилей. Причем сразу.

И что выходит? Стать менеджером по продаже запчастей парень мог еще пять лет назад. Для чего тогда ему диплом? Неужели зря семья «не доедала»?

Отвечая на этот вопрос, в подавляющем большинстве семей ответят, скорее, риторически: ну а как же нынче без диплома? Как без высшего образования? Тогда что же, человек получает «вышку» про запас, в ожидании, что ситуация в экономике изменится и можно будет зарабатывать приличные деньги по профессии? Или высшее образование ему нужно для расширения кругозора, а «корочки» для — повышения социального статуса? Но ведь эти категории выразить в конкретных деньгах довольно сложно.

— Ну, конечно, наши люди — далеко не дураки, — отмечает кандидат экономических наук Константин Гладилин, — если бы все было так однозначно, никто бы вузы не штурмовал, не давал при поступлении взятки, никто бы не платил за обучение огромные деньги. Ибо диплом в конечном итоге потенциально значительно увеличивает шансы человека при поступлении на более высокооплачиваемую работу. Даже если он в результате и не идет работать строго по полученной специальности. Об этом свидетельствуют и данные статистики: в среднем специалист с вузовским дипломом получает на треть больше своего недипломированного коллеги в той же самой сфере. Причем еще до построения карьеры, дальше разбег может увеличиться в разы. Хотя данные по специальностям, конечно, разнятся.

То же самое, по словам Константина Гладилина, доказывает и простой житейский опыт: предпочтение при устройстве на работу работодатель отдаст в 99% случаев новичку с дипломом. Если, конечно, его конкурент не какой-нибудь уникум с врожденными способностями. После, с возрастом, конечно, ситуация будет складываться иным образом — работодателю будут важны квалификация и опыт, а не диплом. Но в целом в глазах работодателя выпускник вуза — это человек с другим уровнем мышления, культуры, способный адаптировать уровень полученных знаний и к незнакомой, новой для него специальности. Не случайно в подавляющем большинстве объявлений фигурирует требование иметь высшее образование. Ко всему, выпускник ведь все равно выбирает профессию, приближенную к той, образование по которой он получил. Культуролог не пойдет работать инженером. А технарь вряд ли потянет воз искусствоведа. Но, скажем, тот, кто начинает с продаж сотовых телефонов, не исключено, что в результате откроет свой бизнес. В таком случае техническое образование ему очень даже может пригодиться. Вот и мотивация получать «вышку».

И потом, поступая в вуз, человек в немалой степени прогнозирует свою жизнь. И сколько бы ему не твердили, что токарь или монтажник и без всякого диплома может хоть завтра заработать 80 тысяч, а юрист — всего 25, он все равно пойдет поступать на юриста. Ибо его не прельщает перспектива всю жизнь работать физически, работа рутинная и отупляющая. Кстати, опрос, проведенный агентством НeadНunter, показал, что каждый восьмой из опрошенных считает высшее образование важным, поскольку оно дает возможность не работать физически. «Физически», к слову, во многих профессиях до сих пор еще означает немаленькую нагрузку на здоровье. А значит, и издержки, связанные с этим в дальнейшем. И потом, как ни крути, для токаря, даже самого квалифицированного, 60—80 тыс. рублей — это потолок на всю оставшуюся жизнь. А «юрист-экономист» планирует сделать карьеру, построить бизнес и потенциально планирует заработать значительно больше. Правда, как показывает практика, подтвержденная исследованием НН, половина «юристов-экономистов» все равно идут работать в итоге менеджерами по продажам — в общем, в те сферы, где постоянный дефицит специалистов и где, главное, можно хоть что-то заработать. Так что рынок труда в два счета приводит в соответствие даже самые амбициозные замыслы. Но человек в конечном итоге ищет для себя баланс между возможностью заработать и самореализоваться.

Кстати, интересно, что 76% опрошенных считают высшее образование важным для себя и своих детей. Однако уверены при этом, что оно не должно быть массовым, ибо «экономика держится на производстве, и рабочие специальности очень важны». Так что получение диплома они лукаво рассматривают как привилегию исключительно для своей семьи.

Конечно, отдельным пунктом во всем это деле стоит вопрос профориентации. Он наслаивается и на явную неразвитость экономики, и на явные перекосы в системе образования, и отечественные особенности рынка труда. Вот, скажем, до сих пор не все знают, что пилот самолета сегодня может зарабатывать в месяц 300—400 тысяч рублей, а то и больше, это почти как заработки в Lufthansa. Но при этом существует такой огромный дефицит пилотов, что приходится нанимать мигрантов, как в маршрутках. Дело тут в двух моментах: во-первых, некому обучать пилотов, система обучения разрушена, ну и во-вторых, не ломятся абитуриенты в эту профессию, во многом из-за слабой ориентации. Молодые люди либо плохо, либо совсем не осведомлены о профессии.

И как тут, скажите, быть? Кто-то вспомнит о системе УПК при школах в советские годы. Помните, были такие, где девочек учили шить (на селе — доить коров), а мальчиков — водить машину (в деревне — трактор). Конечно, сегодня это рудимент. Но почему бы не последовать по примеру Европы. Там во многих городах существуют великолепные технологические музеи-центры. Представляете, был бы у нас такой, где мальчишки запросто могли бы посидеть в кабине пилота, потрогать все своими руками. Или есть в Европе музей, где можно путешествовать внутри огромного макета тела человека и наглядно видеть, как работают все органы внутри каждого из нас. Вот такой подход обязательно кого-то из детей зацепит, увлечет. И не исключено, что на всю жизнь. Но пока… Тут, знаете, в праздники приехала ко мне племянница 10 лет, и я прямо скажу, голову сломала, размышляя, куда же ее можно сводить с пользой для развития…

По данным исследований ВШЭ, чаще всего работают по специальности представители сфер строительства и здравоохранения. На сегодняшний день 78% и 75% выпускников по этим специальностям, которые окончили обучение с 2000 по 2006 годы, продолжают работу по своему профилю. Далее идут выпускники, профессия которых связана с нефтью и газом — 66% из них работают по профилю полученного образования. Активно трудятся по специальности юристы (53%), работники сферы энергетики (50%), пищевых технологий (48%), а также электронных технологий, радиотехники и связи (46%). Неплохая ситуация у журналистов (45%), экономистов (40%) и специалистов в области информатики и вычислительной техники (37%). Неважно обстоят дела у химиков (25%), геологов (22%), биологов (20%), филологов (19%), специалистов лесного дела (18%), а также профессионалов в сфере сельского и рыбного хозяйства (17%). Из профессии часто уходят экологи (14%) и географы (12%), социологи (10%) и работники социальной сферы (8%). Хуже всего приходится историкам — лишь 7% выпускников работают по специальности.