К такому выводу пришел автор публикации «Труд в наказание» (13.05.2014), проанализировавший организацию обязательных работ в Асбесте. Этот вид уголовного наказания применяется в России с 2005 года, но от него не в восторге ни мелкие уголовники, ни те, на кого они должны работать по приговору суда, гуманно заменившего им отсидку трудотерапией. Первым «западло» махать метлой на глазах у общественности, вторым не хочется морочиться с временными и не очень прилежными работниками. Из 13 асбестовцев, недавно приговоренных к общественным работам, шестеро откровенно их саботировали и теперь ждут не дождутся решения суда, который отправит их на нары. 10 суток отдыха — пускай даже в закрытом помещении — гораздо больше устраивает преступников, чем бесплатный труд на благо общества в течение 240 часов.

— Подобные заявления осужденных — всего лишь бравада, — уверен начальник уголовно-исполнительной инспекции ГУФСИН России по Свердловской области Максим Карагодин. — Мало кто из наших подопечных стремится добровольно поменять свободу на тюремную камеру. Другое дело, что работодатели, у которых они отбывают наказание, зачастую не могут толком организовать их труд.

— Это не так-то просто, учитывая специфику контингента, а также то обстоятельство, что осужденные отрабатывают срок в свободное от основной работы время. И принимающая сторона вынуждена подстраиваться к расписанию приходящего «почасовика».

— А использовать бесплатную рабочую силу она хочет? Никто никому не навязывает осужденных к обязательным работам, руководители организаций сами делают соответствующие заявки, можно сказать, работодатели встают в очередь за нашими подопечными. Значит, в соответствии с законом должны обеспечить условия для производительного труда. А муниципалитет, который утверждает список организаций и предприятий, где эта категория осужденных может отбывать наказание, обязан контролировать, как работодатели соблюдают эти условия.

По словам моего собеседника, выше всего спрос на дармовых работников в сельской местности, поскольку главы сельских поселений не имеют в распоряжении штатных дворников и благоустроителей, а приводить в порядок территорию надо. Охотно пользуются услугами осужденных торгующие организации, поручая им погрузку-разгрузку товаров.

30 тысяч волонтеров по принуждению, которыми сегодня располагают муниципалитеты Свердловской области, гор, конечно, не свернут, но при четкой организации труда пользу могут принести немалую. И не только в виде выкошенных газонов и подметенных тротуаров. Публично отбывая трудовую повинность, потенциальные сидельцы служат живой иллюстрацией о неотвратимости наказания, заставляют задуматься окружающих о пользе законопослушания. Правда, как раз моральную нагрузку далеко не все осужденные готовы вынести. К примеру, 54-летняя жительница Ивделя, приговоренная за лжесвидетельство к 180 часам обязательных работ, категорически отказалась заниматься  уборкой мусора, считая эту работу унизительной. Пришлось суду определил саботажницу на 21 сутки в колонию-поселение.

А вот бывший премьер-министр Италии Сильвио Берлускони, также приговоренный судом к обязательным работам, дисциплинированно отправился в госпиталь для престарелых — убирать судна за лежачими стариками. Батрачить в качестве санитара ему предстоит по 4 часа в неделю до конца года. И ничего, даже не пикнул, может быть, в душе даже гордится, что стал ходячей иллюстрацией равенства итальянцев перед законом.

Не думаю, что главврач итальянского госпиталя автоматом поставит зачет высокопоставленному поденщику, как это сделала заместитель заведующей одного из детсадов Каменска-Уральского («УР» писал об этой  скандальной истории). Получив от осужденного взятку в 4 тысячи рублей, предприимчивая дама проставляла в табеле учета ложные сведения о якобы отработанных им часах.

На мой взгляд, эти два примера дают ясный ответ на вопрос, почему обязательные работы стали у нас не инструментом для исправления нравов, а неприятной принудиловкой для муниципальных властей. Между тем либерализация уголовного наказания шагает вперед семимильными шагами: по словам Максима Карагодина, если 10 лет назад лишь 30—35% приговоров не были связаны с лишением свободы, то теперь их доля составляет примерно 60%.

Замечательно, что сейчас перестали сажать за мелкие преступления, но это не означает, что гуманную альтернативу наказания надо превращать в его профанацию. 

В тему

Лев ПОЛИЩУК

ИРБИТ. За два года к обязательным работам было приговорено 170 жителей города и района. Не все оценили гуманность правосудия: 20 осужденным-бездельникам суд заменил наказание на лишение свободы.

Хотя в сельской местности есть где приложить руки. Например, Пионерская территориальная администрация готова загрузить бесплатных работников на благоустройстве населенного пункта.  А вот в Ирбите работу осужденным предлагают лишь в трех организациях: один предприниматель, небольшое машиностроительное предприятие и муниципальное бюджетное учреждение. 6 муниципальных предприятий, определенных постановлением главы города для занятости этой категории граждан, под разными предлогами от выполнения разнарядки уклоняются. Между тем свалок бытового мусора на ирбитских улицах не считано, кюветов, зарастающих сорняками, — тоже.