На какое-то время наша гостья, можно сказать, парализовала работу всей редакции. Внимание всех было сосредоточено исключительно на ней…

Слух баба Соня потеряла от тяжелой работы, ну и, конечно, в силу возраста. Кто, скажите, на 79-м году жизни может похвастаться отменным здоровьем? Разве что только тот, кто всю жизнь себя берег. Но это не про Соню Идиатову. Почти 60 лет назад она приехала в Первоуральск из глухой деревни. Работала истопником в кочегарке. За смену нужно было загрузить в топку несколько тяжеленных тележек с углем, потом вывезти горы шлака. Кто из сегодняшних девчонок в 18—19 лет смог бы работать за здорового мужика? Сейчас это кажется немыслимым. А поколение бабы Сони таких вопросов себе не задавало. Надо работать — значит, надо. Потом Соня Идиатова укладывала асфальт и опять возила буквально на своем горбу тяжеленный ручной каток. Не было у поколения бабы Сони выбора — они в прямом смысле пахали, как лошади.

В общей сложности 51 год Соня Идиатова проработала на Новотрубном заводе в Первоуральске, в цехе, где режут трубы. Каждый день, от звонка до звонка, больше полувека… Это вам не офисная работа с бесконечными кофе-чаем, перекурами. А еще — семья, дети, дом. Как, по-вашему, должен выглядеть человек на 79-м году при ТАКОЙ линии жизни? Респектабельной, рафинированной старушкой, как в западных фильмах? Но у Сони Идиатовой не было выбора — она жила, как и вся страна на протяжении последних десятилетий. Вот и выглядит баба Соня как сотни, тысячи, даже миллионы представителей того самого, выжатого жизнью поколения.

Конечно, не богато одета — старенькая цигейковая шуба, шаль пуховая, клетчатая китайская сумка в руках… Почему я так подробно описываю, как выглядит баба Соня? Да потому что это послужило причиной оскорбления, которую незаслуженно нанесли пожилой женщине, ветерану труда. Бабу Соню не пустили в обычную столовку в областном центре, куда она зашла поесть.

— Мне и надо-то было всего тарелку супа, я ведь не даром есть собиралась — за свои деньги. А они, охранники, меня не пустили даже на порог. Но самое обидное, что бомжихой назвали, — слезы душат бабу Соню, когда она рассказывает об этом случае. — А какая же я бомжиха? Вот и бумаги у меня все есть, — она достает полиэтиленовый мешочек с документами, которые постоянно носит с собой. — И почему они со мной так, что я им сделала….

Не возымели действия документы бабы Сони и на администратора столовой. Оказались никому не нужны ее бумажки… По их мнению, выглядит не так баба Соня, похожа на бомжиху, не проходит фейс-контроль…

Собственно это и послужило причиной того, почему баба Соня пришла именно в редакцию. А куда ей еще пойти? Формально, по-закону, столовая — частное заведение, и владельцы вправе решать, кого им обслуживать, а кого — нет. Так и в полиции сказали, когда Соня подала заявление на охранников и администратора столовой. Нет тут состава никакого — ни преступления, ни правонарушения.

Да, возможно, так считается по закону, но должна быть хоть какая-то совесть, какие-то ее зачатки. Ведь есть же, наконец, у этих охранников, у всех, кто работает в этой столовой, собственные родители, пожилые бабушки-дедушки. А где гарантия, что и им точно так же не откажут где-нибудь в праве зайти и просто купить поесть….

Самое удивительное, что поколение бабы Сони и не требует ничего. Эти пожилые люди и жаловаться-то начинают, когда уж становится невмоготу. И радуются совсем малому. Баба Соня принесла в редакцию письмо-благодарность от городской Думы Первоуральска за ее многолетний труд на Новотрубном заводе, статью-вырезку из многотиражки, где написано про сына, воспитывающего с женой семерых детей, и так же, как она сама, когда-то, работающего на Новотрубном… Весь ее багаж, что греет душу. Им, этим людям военного поколения, так мало надо — лишь бы у детей все было хорошо, да их самих не обидел бы кто на старости лет злым, недобрым словом….