Нелепых мифов вокруг ГМО наплетено масса, и при минимуме адекватной информации на эту тему обыватели, конечно, верят страшилкам и слухам — кто будет читать научные исследования на эту тему, интересоваться мнением ученых-генетиков? Это так скучно. Словом, «надо есть и пить все натуральное, без всяких там ГМО» — вот народный вердикт. При этом, что такое «натуральное», пожалуй, уже никто не помнит и не знает. Между тем массовые страхи вокруг этой темы привели к тому, что российские сенаторы предложили ввести полный запрет на оборот и ввоз ГМО-продуктов в Россию. До тех пор, пока не будут тщательно исследованы последствия их влияния на здоровье человека. На днях к теме подключилась и Общественная палата Свердловской области: ее члены провели целое заседание, посвященное опасности ГМО. Результат следующий: от греха подальше — не пущать. Но что стоит за очередной кампанией? Могут ли генно-модифицированные продукты представлять опасность? «Уральский рабочий» решил развенчать самые устойчивые мифы вокруг ГМО с помощью декана факультета агротехнологий и землеустройства Уральского аграрного университета, кандидата сельскохозяйственных наук Михаила Карпухина.

— Знаете, что меня больше всего поражает, человечество ежедневно съедает миллионы тонн химии — всевозможных усилителей вкуса, красителей и консервантов, вред которых уже давно и однозначно доказан. Есть целые списки страшных заболеваний, которые они вызывают. И ничего, едят напичканные химией арбузы, огурцы и помидоры. А когда речь заходит о трансгенных продуктах, тут возникает демонический образ. Начинаются целые кампании по их запрету. Что это все-таки такое — генно-модифицированные продукты? Почему они вызывают панические настроения?

— Помните, как у Высоцкого, «а гадость пьют из экономии». То же самое можно сказать и о продуктах: едят то, что есть — и химию, и трансгенные продукты, и то и другое в сочетании в одном продукте. Словом, что предлагает нам рынок. Почему в большей степени опасения вызывают генно-модифицированные продукты? Да потому, что о них знают меньше всего. Что это за штука такая, каковы последствия ее употребления, еще до конца не выяснили и ученые, что уж говорить о простых людях. И как все новое, это вызывает опасения, а то и самые настоящие страхи. Если коротко, трансгенные или генно-модифицированные организмы — это растения, животные, микроорганизмы или вирусы с измененной наследственностью. В их геном включен набор генов или один ген, который изменяет их свойства. Получается измененный геном за счет чужеродных генов. Благодаря этим, чужим, генам можно создавать продукты с удивительными свойствами. Картошку, которую не ест колорадский жук, помидоры, которые могут храниться немыслимо долго, высокоурожайную кукурузу, бананы. Словом, можно добиться удивительных чудес, добиваясь нужных человеку свойств растений. При этом использоваться гены могут чьи угодно — лягушки, скорпиона, рыбы или какой-нибудь бактерии. Главное, чтобы несли нужное свойство.

— Получается, по сути, трансгенные продукты получены путем той же самой селекции, только более точечной, ювелирной. При обычной селекции берется целый кусок ткани, а тут — один-единственный ген. При этом мы же селекционные продукты столетиями используем и не боимся, а трансгенных — испугались.

— Все-таки это не совсем одно и то же. Дело в том что, если говорить о классической селекции — предположим, когда создается гибрид, то берутся две родительские формы, но одного и того же вида. Скрещиваются друг с другом, и мы получаем гибрид с проявлением лучших качеств. Допустим, высокой урожайности. А в случае с ГМО (генно-модифицированными организмами) берутся гены не обязательно от организмов одного вида. В растения могут внедряться гены насекомых, бактерий и т.д. Естественным путем такие организмы получить невозможно. То есть это совершенно новый этап: человек получает организм, который в природе существовать не может.

— Но ведь в селекции есть формы, когда получают в прямом смысле мутанта. Например, когда ультрафиолетом зерна облучают и выбирают наиболее устойчивые, таких тоже в природе не существует. И мы тут тоже нарушаем сугубо природную цепочку.

— На самом деле, мутации и в естественных природных условиях происходят постоянно. Но часто к этому способу прибегают и в искусственной селекции: за счет разных факторов — облучения, сильного холода и т.д., добиваются нужных свойств. Но мутация — это опять же не внедрение новых генов из чужеродных организмов, а мутирование тех генов, которые находятся в этом же самом организме. Мы же понимаем, что в растении не может — раз! — и появиться ген рыбы, ген скорпиона или какой-то почвенной бактерии. Это можно сделать только искусственным путем.

А вообще, я должен сказать, что использование генной инженерии — это величайший прогресс. В области селекции прежде всего. Плюсов масса: мы получаем организмы, устойчивые к заболеваниям, к сорнякам, к вредителям. Очень важно, что при выращивании ГМО не требуется обработки пестицидами. С точки зрения экономики, это мощный толчок, затраты на производство ГМО значительно меньше, чем при обычном способе производства. Но мы не можем закрывать глаза и на минус, а он на сегодня состоит в том, что последствия производства и применения ГМО не изучены. Даже если окажется, что они абсолютно безвредны, не несут ни малейшей опасности — сейчас-то мы этого точно не знаем.

— К слову, получается, что и с экологической точки зрения — сплошной плюс, потому что не нужно такого количества пестицидов, однозначно вредных для человека.

— А вот тут я бы с вами сильно поспорил. С одной стороны, да, это так, нужно меньше химии. Но понимаете, в чем тут дело. Мы же с вами знаем, что все в природе взаимосвязано — существуют биологические, пищевые цепи. И когда появляется новый организм, предположим зерновые, который оказывается несъедобен для тех насекомых, которые им обычно питались, — все, пищевая цепочка прерывается. Но в природе свято место пусто не бывает. Процесс эволюции приостановить невозможно. А это значит, неизбежно появятся такие насекомые, которые будут поедать и эти, трансгенные, зерновые, потому что они будут приспособлены. Но проблема в том, какой агрессивности будут эти расы насекомых, мы с вами предугадать не можем. А может, они будут настолько сильны и агрессивны, что уже для их уничтожения нам придется изобрести опасный яд. Еще Дарвин говорил: мы законы природы изменить не можем. Поэтому, с одной стороны, при выращивании ГМО пестицидная нагрузка снижается, а с другой — мы получаем эффект непредсказуемости в дальнейшем.

— Но ведь это всего лишь один из сотен, а то и сотен тысяч из совокупности факторов, влияющих на природу, нас окружающую, в том числе и на растения. Промышленность, транспорт, глобальные космические процессы — все это мы не можем исключить по определению, и все это точно так же мало изучено на самом-то деле. Поэтому демонизировать трансгенные продукты и валить все на них вряд ли нужно.

— Согласен. Но, понимаете, вот тут какая штука, мы должны исходить из интересов нашей страны. И здесь, я уверен, мы должны в принципе посмотреть на проблему с другой стороны. У нас громадные земельные площади, у нас до сих пор не хватает средств на эти самые пестициды. И у нас еще немало земель, которые не подвергаются химическим обработкам. Иными словами, нам экономически выгодно сосредоточиться не на выращивании трансгенных продуктов или продуктов, напичканных химией, а на безопасных, экологичных. Именно на это мы должны сделать ставку в экономическом плане. Мы можем сделать биопродукты нашим национальным брендом, продавать такие продукты за границу. Это будет во сто крат эффективнее. К тому же мы вступили в ВТО, а, по условиям этой организации, продукты, входящие в «зеленую корзину», можно продавать по всему миру, причем на льготных условиях. То есть тут мы могли бы всех переиграть. Сегодня вся Европа, другие страны ориентированы на экологически полноценную продукцию. Все просто помешаны на биопродуктах. И вот здесь-то мы бы могли сказать свое слово.

А что касается ГМО, надо признать, наша страна в этом очень сильно отстала. Да, у нас есть Аграрный российский университет имени Тимирязева. Там ведутся серьезные исследования по ГМО, но вопрос в том, что у нас нет ни одного генно-модифицированного сорта, ни одной культуры. И в данном случае мы оказываемся в большой зависимости от больших западных корпораций. В случае покупки семян мы всякий раз будем вынуждены закупать семена именно у них, потому что при повторной посадке они не воспроизводят свои качества. И этим компаниям, к слову, совсем не выгодно, чтобы мы занимались своими разработками в этой области. Им как раз на руку всевозможные запреты, связанные с ГМО. Им это позволяет как можно дольше оставаться монополистами.

Исходя из этого наша страна, конечно, должна заниматься генно-модифицированными организмами, их изучением. Мы, кстати, можем получать прекраснейшие лекарственные вакцины. Как в Европе: к примеру, там ведь запрещено выращивать ГМО, но они в лабораторных условиях продолжают исследования. Выращивают, допустим, табак, берут сок и на его основе получают вакцины от сильнейших заболеваний. И я только «за», чтобы лечить людей с помощью новых лекарств.

— А есть ли на сегодня хоть какие-то факты, доказывающие вред ГМО?

— Думаю, все слышали про опыты над крысами, в третьем поколении которых появились бесплодные особи. Это не может не настораживать. Хотя исследования продолжаются, и повинны ли в этом именно ГМО, ученым еще предстоит ответить на этот вопрос. Словом, нужно изучать, и даже если появляется малейшая опасность, нужно исключать возможный вред для человека.

— Но генетики говорят: чтобы качество статистики проявилось, нужно не на двух-трех поколениях демонстрировать результат, а на значительно большем... Так что еще ничего не доказано.

— Мы должны комплексно изучать этот вопрос. У нас должны быть научно-исследовательские центры, институты. Ибо факт остается фактом: мы уже вовсю едим трансгенные продукты, колбасу например, в которой американская соя — генно-модицифицированная на 98 процентов. И к сожалению, не все производители показывают, что продукт содержит ГМО. А некоторые, напротив, доводят до абсурда — пишут, скажем, на поваренной соли: «не содержит ГМО». То есть превращают страхи в маркетинговый ход.

Это при том, что нет у наших контролирующих органов ни сил, ни средств, чтобы выявить все продукты с ГМО. Человек должен знать, что покупает, вне зависимости от того, как он относится к ГМО. У него должно быть право выбора.

— А что страшного, ну, предположим, съел человек продукт с генами лягушки или скорпиона, химически пищеварительный процесс устроен таким образом, что у нас все перерабатывается, никакие чужеродные гены в наш геном внедриться не могут по определению. То есть мы явно не заквакаем от генов лягушки...

— Понятно, что, благодаря свойствам нашего организма, у нас вся поступающая в пищеварительный тракт пища разделяется на простые вещества, которые питают кровь. И в данном случае опасений у меня лично нет. Но вот экологический фактор вызывает тревогу, я опасаюсь появления рас агрессивных животных и растений, которые способны будут это поедать. Я был в Австрии в одном из центров, там видел томаты с геном рыбы, они могут по 3 года храниться на подоконнике. Не хочу сказать, что они опасны, но уверен, что нужно тщательно все это дело изучать, прежде чем массово внедрять.

— А как вы относитесь к предложению запретить ввоз и производство ГМО в нашей стране?

— Запретить, думаю, в принципе уже нереально, это уже огромная доля продуктов на рынке. Соя, кукуруза, бананы и т.д. — почти сплошь трансгенные. А что касается производства, то я — за экологическое земледелие. В наших условиях оно, на мой взгляд, экономически выгоднее. Мы же не в Африке живем, там — да, там страшнейший голод. И почему там, думаете, бананы все трангенные? Да потому что чем мягче климат, тем больше болезней. И они десятилетиями вынуждены были применять химию. А потом им выпало счастье производить ГМО, устойчивые к болезням. Только представьте, яблоки до 18 раз за вегетацию подвергаются химической обработке. Так сколько за долгие годы применения накопилось в почве пестицидов?! И сколько мы получаем остаточных веществ вместе с фруктами. Трансгенные продукты позволяют этого избежать. Но в нашей стране смысла перехода на ГМО я просто не вижу. Я вижу смысл в получении безопасной и полноценной продукции, которую будут с удовольствием брать на Западе.

В тему:

В пояснительной записке к законопроекту о запрете ввоза и производства ГМО в России отмечено, что на территории Евросоюза действует 174 зоны, свободной от генно-модифицированных продуктов, а в России такую продукцию запрещено выращивать только в 14 регионах. При этом порядка 60% россиян, согласно данным соцопросов, к ГМО относятся настороженно.