Недавно мама погибшей случайно узнала, что дочери вырезали органы, и пришла в ужас — как так?

В рамках темы донорства и трансплантации человеческих органов можно поднять множество спорных проблем. Но то, что врачи не спрашивают согласия на проведение подобной процедуры, на сегодняшний день оказывается одним из самых болезненных для российских граждан вопросов.

Законодательство о донорстве и трансплантации человеческих органов всех стран мира устанавливает, что изъятие органов человека допускается только с согласия его самого либо его родственников или близких людей. Но есть некоторые нюансы. В одних странах, например, в Бельгии, Финляндии, Швеции, действует презумпция согласия: предполагается, что умерший был согласен на донорство своих органов, если не написал при жизни письменный отказ от трансплантации. В США и Великобритании изъятие органов у умершего не допускается, пока не получено согласие самого человека либо его близких или родственников.

Россия относится к первой группе. Указанная норма не регулирует обязанность учреждений здравоохранения выяснять эту самую прижизненную волю. И чаще всего для граждан исключается возможность выразить свое несогласие непосредственно перед изъятием органов в случаях, когда наступление смерти нельзя было предвидеть — или же в нее просто не хотелось верить.

— Был даже прецедент, когда с таким обращением родственники человека, у которого изъяли органы, обратились в Конституционный суд РФ, — поясняет Елена Швалева, ведущий юрист компании «Юрсейв». — Однако нарушения конституционных прав граждан судом выявлено не было.

У трансплантологов также имеются свои аргументы на этот счет. Пересадка органов или тканей всегда является средством спасения жизни и восстановления здоровья граждан. Задавать же вопрос родственникам погибшего об изъятии органов практически одновременно с сообщением о его смерти или прямо перед операцией попросту негуманно. А выяснить волю родных в сроки, обеспечивающие сохранность трансплантата, и вовсе невозможно.

Вместе с тем, по словам Елены Швалевой, Конституционный суд РФ в своем определении все же отметил необходимость уточнить права родственников и близких людей в отношении данной процедуры.

— После установления факта смерти ребенка или недееспособного человека сотрудники медучреждения обязаны запросить согласие на изъятие органов или тканей для трансплантации у родителей умершего, — поясняет юрист. — В случае же с совершеннолетними и дееспособными гражданами этого не требуется. Закон гласит, что полученная в указанных формах информация о согласии или несогласии на изъятие органов подлежит внесению в медицинскую документацию гражданина.

Но сама по себе «презумпция неистребованного согласия» (то есть, когда факт отсутствия письменного отказа автоматически означает согласие) не стала бы таким спорным вопросом, если бы родственники умерших людей, чьи органы использовались для пересадки, были уверены в том, что смерть была действительно неминуема. Важно: оказавшийся в тяжелом состоянии человек в медицинском учреждении преждевременно не должен рассматриваться как донор. Именно возможность контроля действий лечащего персонала в период до констатации факта гибели мозга позволила бы исключить вероятность ненадлежащего лечения, халатного отношения к больному, умышленной «подготовки» человека для донорства органов.

В ситуации, когда родной человек оказывается в тяжелом состоянии на больничной койке, хочется, чтобы именно его спасли. Но в случае летального исхода, да еще при выяснении факта изъятия у умершего органов, люди часто склонны во всем видеть умысел и корысть работников здравоохранения. Но что будет, если родственников тяжелобольных пациентов предварительно начнут спрашивать о согласии на изъятие органов в случае его смерти? Такой вопрос наверняка вызовет сомнение в намерении врачей продолжать борьбу за жизнь пациента и соответственно повлечет отказ от донорства. Наибольшие сомнения вызывает то, что во время операции по изъятию органов сохраняется даже сердцебиение, при этом головной мозг к этому моменту уже гибнет. Поэтому только люди, обладающие глубокими медицинскими познаниями, могут определить, что смерть близкого им человека действительно наступила.

Ситуация страшна тем, что в нашей стране мало кто из нуждающихся в донорских органах или тканях дожидается своей очереди. А люди от незнания законодательства и непонимания гуманных целей трансплантологии цепляются за малейшее право распоряжаться своим организмом. В странах Запада от этого первобытного взгляда на донорство уже давно отказались, в наших же соотечественниках силен страх перед ужасами и мифами о пересадке органов, ничем не обоснованными. Жизнь часто ставит нас перед сложным выбором, но если на секунду представить себя на месте реципиента — нуждающегося в органах человека — или его родственников, неужели желание уйти, не оставив кому-то шанса на жизнь, будет непреодолимым?