Есть у современного общества некрасивая черта: пафосно обличать других в безразличии к проблеме, к которой ты и сам был безразличен, пока всеобщее внимание не привлекло некое «медиасобытие». В данном случае таковым стало самоубийство контр-адмирала Вячеслава Апанасенко: несмотря на сильные боли от рака в последней стадии, ему не дали морфия. Но у нас на Урале бывали истории и пострашнее, разве что люди там были задействованы не столь высокопоставленные. К примеру, брат задушил сестру по ее просьбе, так как она не могла вытерпеть адскую боль из-за рака горла, а с получением болеутоляющих лекарств возникли трудности.

Впрочем, не могу не отметить, что в Свердловской области проблема с выдачей сильных болеутоляющих признавалась на официальном уровне и раньше. «Я хоронил больных, которые получали рецепты на наркотические обезболивающие тогда, когда надобности в них уже не было, — рассказывает пресс-секретарь областного минздрава Константин Шестаков. — Для человека, не знакомого с системой, выполнить все правила практически нереально, настолько они сложны. Для жителей села — просто невозможно».

А у работников скорой помощи давно существует негласное правило не ездить по вызову к больным в последней стадии рака. И возникло даже выражение, что рак — это не повод для вызова «скорой». Потому что у приехавшей бригады нет морфия для облегчения боли, а это — единственное, чем можно помочь. Участковый же терапевт, который раз в неделю должен навещать таких пациентов, ничего, кроме но-шпы, предложить не может.

Поражает надуманность тех ограничений, которыми обставлена процедура получения морфия. Так, рецепт выписывается всего на пять дней, которых часто не хватает на собирание сопутствующих документов. После чего приходится все повторять — бери талончик, садись в очередь. Использованные ампулы нужно сдавать, если хоть одна потерялась, то назначается разбирательство, вплоть до возбуждения уголовного дела. И понятно, что ни врачи, ни аптеки связываться с наркотиками не хотят.

«Онкобольных поделили: средства на обеспечение лекарствами федеральных льготников, например, инвалидов, обеспечивает Федерация, а региональных льготников — субъект Федерации. Получается, что онкобольной, не имеющий инвалидности, может получить препарат в онкодиспансере, а инвалиды должны получать препараты в аптеке», — раскрывает действующий механизм заведующий отделением областного онкодиспансера Геннадий Гинзбург. Но при этом, бывало, для оформления рецепта требовалось каким-то образом доставить смертельно больного человека на заседание комиссии в уполномоченное выписывать рецепты учреждение.

Конечно, смысл многих ограничений понятен: не допустить поступления морфия в нелегальный наркооборот. Но в чем смысл борьбы с наркотиками? Спасти человеческие жизни. Какой смысл в этой борьбе, если ради неё уничтожаются эти самые жизни, так как люди подвергаются нечеловеческим мучениям? Ведь все ограничения усугубляются несовершенствами нашей медицины, когда увидеться даже с участковым терапевтом не так уж просто…

И вот на днях сообщили о внесении в парламент первым заместителем председателя комитета Госдумы по охране здоровья Николаем Герасименко законопроекта, которым указанные выше ограничения снимаются. Как подчеркивается в пояснительной записке, документ разработан для «улучшения доступной и качественной паллиативной медицинской помощи пациентам, нуждающимся в обезболивании наркотическими и психотропными препаратами». Причем, Н. Герасименко, в отличие от многих высокопоставленных чиновников, отрицающих связь своих нынешних действий с гибелью контр-адмирала В. Апанасенко, это признает. «Многие писали о проблемах, связанных с получением обезболивающих средств. Сейчас нуждающиеся в лекарствах могут получать их по рецепту, который действует всего в течение пяти дней оформления. В случае, если они не успеют приобрести лекарство, им приходится выписывать рецепт заново. В соответствии с новым законом срок действия рецепта будет продлен до 30 дней», — пояснил депутат суть предложенного. И если раньше требовалось сдавать ампулы от обезболивающих, то по новому законопроекту данное требование будет отменено. Правда, произойдет это не раньше 2015 года, и онкобольным еще надо как-то прожить остающиеся 300 дней.

Что касается старого, еще действующего порядка, у него практически не осталось защитников. В Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) не видят своей вины в проблеме отпуска онкобольным обезболивающих с содержанием наркотиков. Глава ФСКН Виктор Иванов утверждает, что он сам давно уже предлагал смягчить требования к продаже наркосодержащих лекарств для больных раком, и это «чиновники от медицины так перегнули палку, что она сломалась». А официальный представитель ведомства заявил, что В. Иванов написал письмо министру здравоохранения Веронике Скворцовой с просьбой облегчить процедуру получения лекарств. И также напомнил, что в их компетенцию входит только контроль за получением лицензий, книгой учета лекарств в лечебных учреждениях и помещениями для их хранения.

Не остались в долгу и в Минздраве РФ. Там напомнили, что они уже как год выпустили приказ, дающий онкологам право самостоятельно выписывать нужные лекарства. Однако для того, чтобы проконтролировать, отчего все это не выполняется, нужна межведомственная комиссия. Тем самым вина все-таки возлагается на ФСКН

Надо отдать должное В. Иванову, который, кроме ведомственной перебранки, озвучил некий конструктив. Он предложил воссоздать в стране производство сильнодействующих обезболивающих, которые содержат наркотики, в первую очередь, медицинского морфия. Тем более что у России есть квота на выпуск наркотических обезболивающих, выданная Международным комитетом ООН по контролю за наркотиками. «У нас это производство свернуто, и мы закупаем эти наркотические вещества за валюту, за деньги налогоплательщиков, за пределами Российской Федерации, вместо того чтобы развернуть эту работу здесь. Тогда и обеспеченность будет значительно лучше», — аргументировал он.

И с этим можно согласиться, помня о том, как тоннами уничтожаются конфискованные наркотики, хотя могли бы послужить медицине. Но подпортил благостность картинки президент российского благотворительного фонда «Нет алкоголизму и наркомании» Олег Зыков, по словам которого «ничего в этой сфере не изменится, пока сама ФСКН не изменит свою нынешнюю политику, когда она пытается контролировать всю окружающую нас природу».

Можно, кстати, вспомнить, пусть и не столь драматичную, но аналогичную по сути историю, когда из свободной продажи были изъяты кодеинсодержащие препараты. Раньше от головной боли можно было избавится пятиминутным визитом в аптеку — сейчас изволь пробиваться на прием к терапевту, который, подчиняясь инструкциям, назначит тебе кучу анализов и повторных приемов… Всё это делалось под флагом борьбы с наркотиком «крокодил». Не будем вдаваться в обсуждение того, действительно ли от него исходила обществу такая огромная угроза, или просто общественники таким образом привлекали к себе внимание общества, зарабатывали политический капитал. Важно то, что, потеряв доступ к кодеину, наркоиндустрия тут же переключилась на другие составы. Мы живем в век свободы и высоких технологий, в конце концов. А вот миллионы и десятки миллионов россиян теперь вынужденно страдают от головной боли и тому подобное. Их принесли в жертву ради спасения тех, кто сам хочет себя угробить, ради красивого имиджа общественников и отчетов чиновников.