Бессмертны ли офшоры?

Как в прошлогоднем послании, так и в нынешнем, Владимир Путин потребовал возвращения в страну отечественного капитала из офшоров. Но в то же время президент признал, что результаты деофшоризации российской экономики пока малозаметны. «Почти ничего не сделано», — подчеркнул он. И сделать что-то и на этот раз будет также крайне затруднительно. Например, реализовать путинское предложение, заключающееся в том, что «доходы компаний, которые зарегистрированы в офшорных юрисдикциях и принадлежат российскому собственнику – конечному бенефициару, должны облагаться по нашим налоговым правилам, а налоговые платежи должны быть уплачены в российский бюджет».

Но вот как узнать имена этих «бенефициаров» в условиях, когда офшоры во многом живут за счет анонимности клиентов? Получить информацию можно будет только при предоставлении веских доказательств того, что деньги нажиты криминальным образом и в офшоре отмываются.

В то же время борьба с офшорами облегчается тем обстоятельством, что в отличие от других стран в России доля государства в экономике гораздо больше, плюс госзаказы являются важнейшей частью доходов бизнеса, Исходя из чего руководитель  Следственного комитета Александр Бастрыкин выступил за то, чтобы против первых лиц фирм, выводящих их в офшоры, возбуждались уголовные дела. И в этом случае, к примеру, в Свердловской области можно поголовно сажать владельцев крупных компаний, так как принадлежащие им активы прописаны в офшорах. Да и чуть не все торговые центры на Среднем Урале тоже являются «иностранцами».

Надо учитывать и то, что вопреки распространенному мнению не все фирмы регистрируются в офшорах для утаивания доходов. На том же Кипре, если посчитать, на налогах не особо и сэкономишь. Многие идут на риски иностранной юрисдикции, так как получают то, что сейчас пока не могут получить в России.

Где законы удобней

В частности, в нашем законодательстве отсутствует так называемый «принцип диспозитивности», позволяющий бизнесменам самим решать конфликты, если договоренности сторон не нарушают государственный интерес.

«Например, я покупаю у вас бизнес, — объясняет известный эксперт Сергей Пепеляев. — И мы договариваемся, что я покупаю его при условии, что вы не будете тем же самым заниматься 5 лет. Иначе вы создаете мне конкуренцию. С точки зрения английского права это совершенно нормальные условия договора. И если вы его нарушите, то будете отвечать, компенсировать мои убытки, недополученную прибыль. Или я вообще могу расторгнуть сделку и потребовать возврата денег. Если же мы подчиним договор с таким условием российскому праву и вы потом предъявите мне претензии, что я вас обманул, то никакой суд ваши интересы не защитит. Он скажет, что заверения и гарантии в договоре российским законодательством не предусмотрены».

Впрочем, и в президентском послании деофшоризация трактуется гораздо шире, не только как способ добиться роста сбора налогов. Главный посыл — если капиталы будут «офшориться» в меньших объемах, то они станут работать в стране, что в условиях промышленного спада является важным фактором.

Еще одна причина задерживать капитал дома заключается в необходимости индустриализации. И если раньше прирост шел за счет спекулятивных средств и надувания пузырей на финансовых рынках, то теперь нужны деньги, которые не создают угрозы инфляции и способствуют национальному накоплению. В первую очередь, такие капиталы, которые заработаны на российской земле, здесь и остаются. Из-за чего появляется перспектива, что их владельцы будут инвестировать эти средства на длительный срок под умеренный процент.

Обещано, что если регион вкладывает свои средства в создание индустриальных и технопарков, бизнес-инкубаторов, то дополнительные федеральные налоги, которые в течение трех лет поступят от размещенных там предприятий, должны возвращаться в субъект Федерации в виде трансфертов. То есть 500 млн рублей из областного бюджета, которые вложены в ОЭЗ «Титановая долина» в текущем году, могут быть компенсированы из федеральных налогов. Как, впрочем, и те деньги, которые будут потрачены на технопарки Богословский, Университетский и другие.

Замолвили слово

Конкретика прозвучала и в отношении того, каким должно быть местное самоуправление. Того, на чем спекулировали перед оглашением послания, — мол, мэров крупных городов будут назначать губернаторы, а представительные органы вообще ликвидируют — в послании не оказалось. Да и в принципе не могло быть, так как это нарушение взятых на себя Россией международных обязательств. В частности, подписанной нами европейской Хартии по местному самоуправлению.

Правда, прозвучавший посыл, что «вопросы муниципального характера нужно решать именно на муниципальном уровне», а также «уметь перераспределять полномочия», при всей своей прозрачности сложен в исполнении. Потому что как только не реформировали местное самоуправление и к этим экспериментам у многих уже аллергия.

В то же время полномочия у муниципальных образований есть, а денег на их исполнение недостаточно. И не совсем понятно, почему их станет больше, если мэры станут еще и государственными чиновниками. Другое дело, что их будет легче снять вышестоящему начальству. Хотя и сейчас существуют механизмы отрешения от должности не справляющихся со своими обязанностями муниципальных глав.

Можно только приветствовать прозвучавшее в послании намерение уточнить общие принципы организации местного самоуправления, обеспечить «развитие сильной, независимой, финансово состоятельной власти на местах». Но означает ли, к примеру, упрек-вопрос, брошенный Путиным, почему образованием, здравоохранением, социальной защитой занимаются не муниципалитеты, а регионы, что все развернется в обратную сторону?  Так, вернуть городскую медицину под крыло мэрии требуют в Нижнем Тагиле. В свое время в Екатеринбурге добились, чтобы городское здравоохранение оставили в ведении муниципальных властей.

Признание в послании факта, что «выходцы с юга наряду с продажными сотрудниками правоохранительных органов, крышующими преступников», виноваты в разжигании межнациональных конфликтов, серьезно меняет образ действий на местах. Потому как раньше считалось, что все беды от мигрантов, понаехавших к нам из бывших советских республик. И тактика борьбы с этим была понятна: добиваться легальности пребывания, следить за поведением и выдворять за пределы тех, кто нарушает, устанавливать квоты. Но коли это «выходцы с юга», надо полагать, представители Северного Кавказа, то это ведь российские граждане, имеющие право свободно передвигаться по стране. И коли у нас в областном правительстве появился вице-премьер по межнациональным отношениям, то хотелось бы услышать новый план его действий.