Одни говорят, что центр стал перевалочной базой для асоциальной публики. Другие уверяют, что это образцовое реабилитационное учреждение. Чтобы узнать, как обстоят дела на самом деле, мы с группой общественников направляемся в Лебяжье. Ехать немного, километров тридцать пять.

Лебяжье прошмыгнули, не заметив: сейчас здесь зарегистрировано около 160 человек, половина из них — дачники.

На фоне уцелевших сельских построек центр выглядит дворцом: нарядное двухэтажное здание покрашено в мажорные апельсиновые тона, не по-сельски аккуратный двор обнесен легкой изгородью. На фронтоне  оптимистичный плакат со словами «На пути с надеждой!».

Ничего похожего на обиталище людей, побывавших на дне жизни. Здесь их деликатно называют клиентами или людьми, оказавшимися в трудных жизненных ситуациях.

Четверо в интерьере

Внутри тоже красиво, чисто и покойно — как в хорошем санатории. С презентацией центра Евгений Мотипоненко, исполняющий обязанности директора, и его заместитель Светлана Тарасова справляются блестяще. Проводят по корпусу, показывают медчасть, молельный уголок, столовую, уютные комнаты на 4—6 человек, знакомят с коллективом,  дают возможность пообщаться с клиентами.

Правда, в этот час их немного. Центр рассчитан на 75 человек, за год ставится задача адаптировать 200 человек. На момент нашего появления проживало  44 человека, большинство находилось в это время на работах. По правилам, клиент только первый месяц содержится здесь бесплатно, последующие 5 месяцев он по мере возможности должен оплачивать проживание, питание и услуги.

Своя легенда

В сезон люди были заняты на уборке: местный фермер Юксеев  безвозмездно нарезал центру 7 га под картофель. Сейчас сезонной работы нет, разве что бабушке какой дров наколоть. Поэтому работы выездные. К примеру, гражданский муж клиентки Натальи (в центре обретались 6 женщин) в этот день был задействован на уборке городских подвалов.

Сама Наталья из Верхотурья. Ей 36 лет, специальности никакой. По ее словам, когда бабушка умерла, сестра сдала деда в дом престарелых, а ее выбросила на улицу. Два года Наталья бомжевала, сошлась с таким же бедолагой, в очередной раз освободившимся из тюрьмы.

— Меня сначала в станицу «Державную» отправили, где свинарник начинали строить, но там мне не понравилось, да и муж здесь. Муж постарше меня, он и газосварщик, и тракторист, да вот со зрением проблемы, без работы остался, — рассказывает Наталья. — Он у меня из Таборов, там ему обещали работу, квартиру, прописку — и ничего не дали. Здесь кормят отлично, обращение хорошее, и помыться есть где, и туалет, и комнаты — все чистенько, красиво. Но это же не постоянное жилье. За  полгода  постараемся что-то найти. Желательно  в деревне, чтоб свое хозяйство было. Я пожила бродячей жизнью, больше не хочу. Никогда не думала, что окажусь на улице. Нет, мы не пьем, когда пьешь — все по фигу…

Со всех волостей

Возможно, Наталья искренна с нами, но не исключено, что это просто ее «легенда». Наталье Кузьминой, заведующей отделением социальной адаптации, еще не такие душераздирающие истории рассказывают, а справки начинают наводить — зачастую совсем другая картина вырисовывается. Но именно на тех, кто настроен изменить жизнь, и  рассчитан центр.

Принимают сюда людей от 18 до 60 лет — и по направлениям, и прямо «с улицы». География обширная: вся область, есть даже житель Тюмени, одно время сюда прибились мать и сын из Санкт-Петербурга.

Пришедшие перво-наперво попадают в приемное отделение Галины Ивановой. В идеале в центр должны поступать люди с документами, с результатами флюорографии и анализа на ВИЧ-инфекцию, но  идеал то и дело не совпадает с реалиями.

Не отказывают никому. Тех и других моют, обрабатывают, переодевают в чистое, снабжают одеждой, набором предметов личной гигиены, заводят амбулаторную медицинскую карту, временно регистрируют. «Идеальных» сразу же расселяют в отделении временного проживания, а «реальных» до сбора необходимых анализов помещают в изолятор, под который приспособили кабинет инженера.

Из 105 поступивших отказали только троим: больного чесоткой и пьяного отправили назад, туберкулезника определили в диспансер. Медики  следят за чистотой помещений, за работой столовой, за здоровьем клиентов, пристраивают больных: одного определили в Каменск-Уральский интернат психохроников, другому помогли оформить 1 группу инвалидности. При необходимости отправят на лечение от алкогольной или наркотической зависимости.

Слабое звено

Дальше клиентами занимается отделение социальной адаптации: выявляет родственные связи, помогает восстановить утерянные документы, а вместе с ними —право на жилье и работу. Все это затратно и, учитывая неповоротливость чиновничьей машины, непросто.

Это отделение пока самое слабое звено: психологов недостает. Если медицинские, кухонные работники, обслуживающий персонал — свои, кисловские да покровские, то психологи — привозные, из городских. А поскольку клиенты тут особые, психолог должен быть всегда, так сказать, под рукой. Выход один — вырастить своего. Впрочем, нужен и свой электрик: большое автономное хозяйство в чистом поле содержать непросто.

Задачу центр ставит такую: не только извлечь из колодцев и подвалов и передержать потерявших себя людей, а не дать им туда вернуться.

Вольному воля

Есть первые успехи. Отогрели и трудоустроили с предоставлением жилья молодого парня, отслужившего по контракту в Чечне и оказавшегося без работы и жилья. Теперь у Михаила есть все: работа, дом, жена, ребенок. Всего определили 24 человека.

12 постояльцев ушли сами… По разным причинам. Кому-то понадобилось всего несколько дней, чтоб поправиться, кого-то забрали родственники, кого-то отправили назад за нарушение режима, а кому-то вольница оказалась милее.

Поэтому  здесь своими силами восстанавливают заброшенную столовую, принадлежавшую когда-то Кисловскому отделению. В ней планируют открыть социальную гостиную для тех, кто пожелает остаться и работать на земле. Крышу, двери-окна починили, идет внутренняя отделка. Все это — по совместному проекту с казачьей общиной «Державная» из Среднеуральска.

Каменский район выделяет центру 110 га в районе деревни Кислово под сенокос, картофель и овощи. И передает заброшенную ферму: в «Державной» уж и коров для нее прикупили. Таким сугубо сельскохозяйственным видится спутник центра адаптации его директору.

— Кто захочет остаться в селе, будет жить в социальной гостинице, работать на земле и на ферме. А приживется, домик поставим, — забегает вперед Евгений Геннадьевич.

Отвоевались

Жители Лебяжьего теперь не возражают против такого соседства. Отвоевали свое. Поначалу, когда прошел слух, что сельский долгострой решили приспособить под общежитие для бомжей, куда только не писали гневные письма и жалобы. Сейчас он стал  центром культурной жизни в деревне: здесь встречают Новый год, отмечают День Победы и другие праздники. Ну и 40 новых рабочих мест —  для забытой деревни, можно сказать, дар божий. А если еще землю засеют, ферму откроют, да какое-нибудь перерабатывающее предприятие — совсем жить будет веселее.