Все они прекрасно известны киноманам. Однако культура тем и хороша, что — неисчерпаема. И каждая новая встреча с ней есть повод открыть что-то совершенно неизведанное.

Суть в том, что все показанные фильмы создавались в сталинскую эпоху. То есть — во времена полной несвободы. Более того: создатели демонстрируемых лент совершенно сознательно шли на сотрудничество с властью. Обычно следствием такового положения становится эстетический крах, вырождение искусства в конъюнктуру и превращение художника в чиновника. В нашем же случае родились шедевры! И вот именно этот момент заставляет присмотреться к показанным на «Культуре» фильмам внимательнее.

Самый «соцреалистический» и потому самый слабый фильм из всех показанных — «Светлый путь». Хорошо известный и слегка «модернизированный» сюжет сказки о Золушке, одетый в «советские» одежды. Именно в этом фильме давление идеологии наиболее ощутимо, именно в «Светлом пути» сценарист и режиссер в наибольшей степени «прогнулись» под официоз — отсюда и все вытекающее. Не случайно фильм вызвал самую резкую и язвительную критику великой насмешницы Фаины Раневской…

Тем более впечатляют чисто художественным качеством два других шедевра — «Веселые ребята» и «Цирк». В чем же секрет их феномена?

«Веселые ребята», при ближайшем рассмотрении — если отрешиться от пронизывающего ленту брызжущего оптимизма и стихии комического, — производит поначалу впечатление немного странное. Сам характер комизма, по типу известной констатации героя Адриано Челентано: «Упал — значит, смешно». Сюжет — едва ли не на уровне каламбура, со множеством совершенно нелепых ситуаций. Наконец, событийно первая и вторая части сценария практически не связаны между собой — если не считать сюжетной линии Лены и ее мамочки, являющихся безусловно фигурами второго плана… В общем, можно было бы оценить сценарий на «троечку» — если не знать, что его автором был великий Николай Эрдман, один из корифеев культуры футуризма. У такого мастера таких сбоев не бывает…

И, внимательно пересматривая тысячекратно знакомый фильм, — начинаешь понимать заложенный в нем шифр. Кажущиеся нелепости сценария — это нарочитый эстетический прием, создающий эффект смыслового абсурда. Причем абсурда с элементами заметной лишь посвященным цитатности: так, уморительная сцена пришествия стада скота на дачу Лены, со множеством великолепных комических эпизодов (типа сцены с пьяным поросенком и подслеповатым дядей, пытающимся этого поросенка отведать) есть аллюзия к хорошо известной филологам русской скоморошине…

Но, прежде всего, главным героем фильма является Музыка. Именно так — с большой буквы. Для автора музыки, гениального И. Дунаевского, саундтрек к «Веселым ребятам» — одна из вершин творчества. Достаточно просмотреть и прослушать знаменитый эпизод драки музыкантов: «симфодрака» Дунаевского — музыкальный шедевр колоссального мастерства, рассчитанный буквально по секундам. Посмотрите, насколько точно совпадает звучание конкретных инструментов с теми из них, которые дерущиеся используют на экране в качестве «оружия»! Причем — и в этом особенность ленты — перед нами музыка, ставшая рождением отечественного симфоджаза: напомним, что в те годы джаз, с легкой руки М. Горького, получил ярлык «музыки для толстых» и откровенно преследовался. С такого ракурса «Веселые ребята» — фильм почти «диссидентский», и официозная критика уже готовилась вцепиться в него всеми клыками. Фильм спас… И. Сталин — у вождя лента, снимавшаяся в значительной степени в Абхазии, вызвала чувства откровенно ностальгические: во все времена деспоты иногда позволяют себе малую толику эстетической человечности…

Фильм «Цирк» демонстрирует совсем иную грань неуловимой «художественной алхимии». Это — едва ли не самый политизированный, и самый «антизападный» по сюжету, фильм из великих фильмов Г. Александрова. Казалось бы, он должен был стать двойником «Светлого пути», а родилось истинное явление Искусства. И достигнуто это было с помощью художественных приемов весьма нестандартных.

Во-первых, личный фактор самой Л. Орловой. Общеизвестно, что Г. Александров постоянно давал своей звездной супруге роли самые что ни на есть «плебейские» по содержанию, это относится и к роли в «Веселых ребятах», — такова была эстетика, таков был социальный заказ. Из-за этого практически не раскрывалась недюжинная потенция Орловой именно как актрисы аристократического плана: ведь Любовь Петровна была потомком великого Гришки Орлова, легендарного любовника Екатерины Великой… «Цирк» дал кинозвезде возможность реализовать именно эту сторону творческого Я — и она совершила это с блеском.

Ее Мэрион Диксон — образ, переворачивающий и даже дезавуирующий всю заданную «антизападную» концепцию. Орлова-Мэрион — само воплощение западной культуры во всей ее завораживающей красе: здесь выверено все — манеры, произношение, культурные привычки, даже особая грация … Она — экзотическая «импортная» Жар-птица, случайно залетевшая в советский «заповедник», и ее присутствие сразу и бесповоротно меняет все смысловые акценты. Не случайно Дунаевский отдал героине два самых чарующих музыкальных номера фильма — «Лунный вальс» и «Спи, мой бэби»: вообще здесь, как и в предыдущем случае, музыка становится одним из главных действующих лиц происходящего.

Но есть и еще один аспект. Как известно, символом и эмблемой «Цирка» стала песня «Широка страна моя родная», где были следующие хрестоматийные строки: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Есть потрясающая информация: зэки в ГУЛАГе просто обожали этот фильм! Так в чем же дело?

А в том, что эта песня, и фильм в целом, — не «социалистический реализм», а великая Мечта. Мечта о всечеловеческом братстве, о возможности реального преодоления вековых предрассудков. Поэтому кульминация фильма — финальная Колыбельная черному ребенку, которую поют представители разных народов и рас. Невозможно без слез слушать «еврейский» куплет, который исполняет великий Соломон Михоэлс — если вспомнить, что через 10 лет он будет зверски убит, а куплет будут вымарывать из показов фильма вплоть до «перестройки»… Эта высокая гуманистическая мечта выходит далеко за рамки стандартной советской идеологии и даже противоречит ей: ведь перед нами не что иное, как визуализация всемирно известных слов апостола Павла о том, что «нет ни эллина, ни иудея, а только сыны Божии». Поэтому все неизбежные для кинематографа тех лет «реверансы» в сторону официальной эстетики, типа вызывающих сегодня смех «физкультурных» кунштюков или заключительной маршевой проходки героев по Красной площади под портретом Сталина, не в состоянии заслонить от зрителя того главного и единственного, ради чего этот фильм создавался.

Такова алхимия подлинного искусства, перед которым пасуют все идеологии. И потому эти великие ленты вновь и вновь находят своего зрителя.