Что ждет молодого специалиста, скажем, где-нибудь на далеком северо-востоке нашей области? Зарплата в 4—5 раз меньше, чем в Екатеринбурге. Тоска и скука. Местное население тихо спивается и деградирует, а в лучшем случае отдается работе на огороде. Нормальных детей не вырастить, потому что медпомощь отвратная, и тем паче нет образовательных возможностей.

Сторонники же закона парируют — а вот так все и будет, пока молодые специалисты туда не едут. Ситуация с кадрами в богом забытых уголках катастрофическая. Что говорить о каких-нибудь Туринске или Тавде, когда даже в Екатеринбурге острый дефицит педагогов в школах и врачей в клиниках. Дочка моих знакомых нынче закончила медицинский колледж, проходила практику в одной из детских больниц Екатеринбурга. Каково же было ее удивление, когда их, девчонок, только получивших образование медсестер, позвали работать врачами-педиатрами (!). Говорят: ничего, научим. Кстати, из девяти человек согласилась только одна — остальные пошли кто в косметологи, кто — в массажисты.

Административные рычаги можно отладить уже и сегодня. Оплачивая учебу человека в вузе, государство вправе выдвинуть встречные условия, а именно: работа некоторое время в указанном месте. Не нравится? Оплачивай свою учебу сам — триста-четыреста тысяч.

Но в том-то и дело, что юноша и девушка скорее согласятся вкалывать как проклятые и экономить на всем, но выплатить за пять лет искомую сумму, нежели обрекать себя на кошмар обязательной отработки в медвежьем углу. Более того, угроза покарать отступника, взыскав плату за обучение с него по суду, упирается в известную проблему — государство у нас не умеет взыскивать долги, все ограничится запретом на выезд за рубеж.

Но самое главное — обсуждаемая мера создаст лишь видимость благополучия. Представьте себе загнанного на работу силком молодого врача. Или учительницу. Как они будут относиться к своим обязанностям? Что это будет за работа?

Но не все эксперты настроены столь категорично. Так, доцент кафедры экономической теории ВШЭ УрФУ Анна Дьячкова считает, что если к реализации идеи подойти гибко, мудро преломляя ее к сегодняшним реалиям, при этом используя западный опыт, то вполне можно извлечь из законопроекта практическую пользу.

— Система могла бы заработать в большей степени в расчете на выпускников из самих отдаленных территорий. В какой-то степени это аналог целевого направления, но в таком случае целевых бюджетных мест должно быть значительно больше, чем сейчас. Закончивший школу в глубинке поступает в вуз, а после его окончания должен будет какое-то время отработать в том населенном пункте, откуда получил распределение.

Согласитесь, ведь студенты-бюджетники учатся за счет налогов, которые все мы отчисляем. В том числе, к слову, и жители отдаленных территорий. Но при этом качественных медицинских услуг, полноценного образования жители глубинки получить не могут. Это несправедливо. Поэтому, думаю, в какой-то степени схема обязательного распределения должна существовать. В каком виде — вот вопрос. Очевидно, что от советских методов в их чистом виде мы давно уже ушли. Но, скажем, система грантов, как на Западе, в какой-то степени вполне могла бы служить решением проблемы. Получил, к примеру, выпускник из отдаленного города грант, но на определенных условиях, на условиях отработки. А почему нет?! Сегодня, очень часто родители в глубинке, чтобы выучить сына или дочь, вынуждены отдавать на его образование львиную долю своих доходов. Отказывают себе во всем, пока студент не окончит вуз. А так, это был бы выход для тех, кто живет в небольших городах и поселках, — отметила эксперт.

При этом, по мнению Анны Дьячковой, можно было бы заложить в систему распределения мотиваторы, заставляющие студентов лучше учиться: скажем, имеющие хорошие и отличные оценки имели бы больше шансов распределения в больших городах.

И все же большинство экспертов сходятся во мнении, что реализовать схему обязательного распределения, при всех ее благих посылах, вряд ли удастся.

Так, проректор Высшей школы экономики Григорий Канторович откровенно говорит, что загнать в глубинку против воли можно разве что рабов. В рыночном обществе должны работать рыночные стимуляторы.

— Нет кадров, которые готовы работать за 10 тысяч рублей, нет тех, что готовы работать за 15 тысяч. Но найдется огромное количество молодых выпускников, которые готовы будут работать в глубинке за 50—60 тысяч рублей. Все зависит от цены и предложения. Больше ничего не придумаешь. Создавайте рабочие места, обеспечивайте приемлемой зарплатой, и выпускники сами туда с желанием поедут. Вот только как это сделать — большой отдельный вопрос, — заключил Григорий Канторович.

При этом федеральный эксперт в области профобразования Виталий Калинин категорично отмечает, что вводить новый закон и привязывать выпускников к определенному предприятию и территории — это «полная глупость».

 — Всякое бюджетное финансирование это и есть государственное финансирование определенных специальностей. Скажем, если студент-бюджетник учится в институте стали и сплавов, ему и идти больше некуда, получив специальное образование, он и пойдет в итоге в сталелитейную промышленность, а не в медицину. И потому вводить дополнительные меры по закреплению выпускников в корне неверно, — заключил эксперт.