«Маяк»

Тагильчанка, выпускница Свердловского медицинского института, она хотела работать в клинике на Урале, исследовать злокачественные новообразования. Не получилось. В 1949 году, после того как японские города Хиросима и Нагасаки познали трагедию бесчеловечного испытания американцами нового оружия, в нашей стране форсированно создавалась атомная промышленность. Занятым в ней людям требовалась такая организация охраны здоровья, о которой обычные медучреждения не имели представления. Вместо работы в свердловской клинике Ангелина Гуськова оказалась в «номерном» городе на Южном Урале, на предприятии по производству радиоактивных материалов. В 1958 году город и его предприятие «Маяк» рассекретили зарубежные радиоголоса: слухи об огромном количестве пострадавших там поползли по стране. Слова «радиоактивное излучение», «лучевая болезнь» страшили всех, радиация представлялась невидимым и беспощадным зверем, пожирающим людей.

В ряды борцов с радиофобией доктор Гуськова встала решительно еще в молодые годы:

 — Сил было мало, знаний — тоже. Мы все, конструкторы, технологи, медики, учились. Работая на «Маяке», поняли: прежде всего надо ограничивать пребывание людей на рабочем месте, отселять их туда, где не было радиации. Мы спасли 2980 человек, потеряв 19 из тех, кто работал на «Маяке» в конце 50-х годов и получил профессиональное заболевание. В 70-х годах уровень воздействия радиации уже не оказывал прямого влияния на здоровье. Женщины не покидали производство даже при беременности, за прошедшие годы родилось около 10 тысяч здоровых детей. Я постоянно интересуюсь судьбами ветеранов «Маяка».

Чернобыль

Опыт, приобретенный за 10 лет работы на «Маяке», был востребован в 1986 году. После аварии на Чернобыльской АЭС бригада медиков, скомплектованная Ангелиной Гуськовой, уже через сутки вела прием пациентов.

— 95% работающих на ликвидации аварии людей не вышли за границы аварийной дозы облучения, но остальным требовалось особо строгое медицинское наблюдение. Из тех, кто был на Чернобыльской АЭС в момент аварии, у 134 человек подтвердилась лучевая болезнь. Разные заболевания отмечены и у других ликвидаторов, однако никакого отношения к излучению они не имеют. Что удалось сделать после того, как была получена первая информация о повышении радиационного фона? Немедленно вышло распоряжение оставить зону и запрет появляться в ней. Но люди, работающие на самой ЧАЭС, информацию вовремя не получили: кто-то при аварии просто сбежал, кто-то остался. А куски реактора валялись на земле! Начальник АЭС вместо организации эвакуации работавших посадил в машину свою семью и отправил ее в безопасное место. Машину остановил встречный поток автобусов, спешащих вывезти чернобыльцев, долгое ожидание привело к тому, что семья начальника получила значительную дозу радиации.

Сегодня бывшая аварийная зона ЧАЭС — зона экскурсий, меняются и зоны отселения, они суживаются. Кстати, белорусская сторона в таких местах строит предприятия, обеспечивая население рабочими местами, налаживает инфраструктуру, а мы по-прежнему держим их закрытыми, — такая бесхозяйственность непонятна Ангелине Гуськовой.

А как же с расхожими мифами о тысячах страдающих лучевой болезнью? Ученый и практик в своей книге «Атомная отрасль глазами врача» приводит такие цифры: количество пострадавших от излучения — 134 человека. 28 из них умерли в остром периоде лучевой болезни. От разных болезней за прошедшие 25 лет ушли из жизни еще 25 человек, но четверо из них умерли из-за болезней крови.

— Это несравнимо с потерями от онкологических заболеваний, смертность от которых высока и в Нижнем Тагиле, — заметила доктор Гуськова.

 — Я уверена: главное внимание в нашей стране должно уделяться правильной организации жизни людей — участников аварийных работ, не жалея средств на их бытовое устройство, — считает Ангелина Константиновна. — Да, люди, получившие дозы радиации, имеют льготы. Но льготы нужны и работникам АЭС, им надо хорошо платить и наблюдать за их здоровьем. Нам нужны квалифицированные рабочие, инженеры, технологи, в руках которых находятся потенциальные источники опасности. Человеческий фактор присутствует при любой аварии, и не только на АЭС. Вся территория страны опутана нефтяными и газовыми трубами, они изношены, текут. А мы опасаемся завозимых в страну для переработки отходов ядерного топлива. Но тот хлам, который к нам везут, намного меньше своего, накопленного за десятилетия. Пока ни одной аварийной ситуации на переработке топлива из реакторов других стран не было. На десяти атомных станциях в нашей стране производится небольшое количество военной продукции, а главным образом идет переработка отработанного ядерного топлива. Специалисты Института радиационной безопасности атомной энергетики ведут там наблюдения и составляют доклады по радиационной обстановке на территории России.

Фукусима

Участников встречи интересовало мнение гостьи о работе ликвидаторов аварии на Фукусиме. Заметив, что японцы не очень охотно шли на контакт, обещая в неопределенном будущем более полную информацию, Ангелина Константиновна поделилась впечатлениями от своей рабочей командировки в Японию.

— Сооружение японских реакторов шло на основе американских конструкций, которые в США у себя в стране уже не применяют. Фукусима находится вблизи океана, все реакторы на очень узкой территории. Когда случилось наводнение, сработала защита. Дозы радиации не были превышены, но японцы решили вести спасательные работы очень осторожно, используя самый квалифицированный персонал, и поступили правильно. Уход из аварийной зоны при малейшем сомнении — это очень хорошо. Как дальше они поступят со своей атомной энергетикой, покажет время. Возможно, придется использовать альтернативные источники. Но атомная энергетика прочно вошла в жизнь людей, от нее мы будем еще долго зависеть. И хотя все мы подвержены воздействию природных источников облучения, люди с тревогой относятся к радиации и малейшие изменения самочувствия воспринимают как трагедию.

Не стращать, а просвещать население — к этому призывает коллег доктор медицинских наук Гуськова, этому служат сотни ее публикаций в разных изданиях и книги.

Кстати: на вопрос корреспондента «УР» о Белоярской АЭС Ангелина Гуськова ответила лаконично: «Отличная станция!».

ВИЗИТКА

Ангелина Константиновна Гуськова — член-корреспондент Российской академии медицинских наук, главный научный сотрудник Федерального медицинского биофизического центра, эксперт Научного комитета по действию атомной радиации при ООН.

Лауреат Ленинской премии, кавалер ордена Ленина, первая и единственная в мире женщина, удостоенная Большой золотой медали Рольфа Зиверта, учрежденной Королевской академией наук Швеции.