В Европе и Америке трансплантация — уже давно такой же обыденный процесс, как шунтирование или удаление злокачественных образований. У нас же, за исключением единичных регионов, пересадка органов представляется чем-то фантастическим и, что удивительнее всего, не всегда законным. Почему? Попробуем разобраться вместе с руководителем отделения органного донорства Свердловской областной клинической больницы №1, кандидатом медицинских наук Игорем Серебряковым.

— Удивительно, но, как выяснилось, на сегодняшний день специальности трансплантолог не существует, и операции по пересадке органов проводят врачи самых разных специализаций. Это действительно так?

— Да. Есть терапевт, занимающийся подготовкой пациента-реципиента к пересадке, анестезиолог, хирург и т.д. — врачи из разных сфер задействованы в трансплантации. В 6 вузах страны уже появились кафедры трансплантологии, может быть, в скором времени операции начнут делать доктора с профильной специализацией. У нас в УГМА такой кафедры нет, хотя отдельные лекции по вопросам трансплантации органов и тканей студентам читаются. Но что совершенно точно, — эта специальность не для каждого врача.

— Что, по-вашему, самое сложное в работе?

— Установить, что человек умер. Смерть человека эквивалентна смерти мозга. Чтобы ее констатировать, нужно зафиксировать, во-первых, гибель ствола мозга, где находится центр дыхания. Во-вторых, коры, отвечающей за осознанные действия человека. В-третьих, подкорки, контролирующей органы чувств. Только когда все составляющие не функционируют — диагностируется смерть мозга. После этого в течение 6 часов потенциальный донор еще наблюдается. Затем снова повторяются все тесты и подтверждается факт смерти. И только после этого происходит забор органа.

— Сейчас, в соответствии с законом и «презумпцией согласия», вы можете не спрашивать мнения родственников. Тем не менее, от общения с близкими никуда не деться. Всегда ли они понимают важность донорства?

— Что такое презумпция согласия? Это когда человек при жизни не заявил о своем несогласии стать донором после смерти. То есть если он не хочет быть донором, он пишет официальный отказ и врачи не имеют права производить забор его органов. В случае отсутствия такого документа мы имеем законное право провести операцию.

Что касается родственников, если с ними нормально разговаривать, многие все понимают. Тем более, сейчас распространена кремация, и для некоторых целостность тела не так уж и важна. Но вот при внезапной смерти близкие не готовы поверить, что человека уже нет, и в такой момент начинать разговоры об изъятии органов очень трудно. В 25% случаев, даже если раньше родственники не возражали, они пишут отказы.

Иногда, кстати, люди звонят и предлагают купить их почку. Но у нас нет купли-продажи органов, она запрещена законом. В некоторых странах существует практика: когда человек погибает и становится донором, его похороны оплачивает государство. На это, я понимаю, можно просить деньги, но за органы… Ничем подобным мы не занимаемся.

— В Европе существует практика пересадки органов, зараженных гепатитом В, С, сифилисом и ВИЧ. Почему у нас одно лишь упоминание об этом вызывает ужас?

— Потому что первая заповедь трансплантации и закона — инфекционная безопасность. И в Европе с ВИЧ-инфекцией никто органы не пересаживает. Некоторые страны используют органы с гепатитами — не со всеми видами, правда.

— На сегодняшний день в Москве уже задумались о «выращивании» органов из стволовых клеток. На ваш взгляд, подобная альтернатива донорству как быстро может быть реализована?

— Вся деятельность людей направлена на то, чтобы смертей было как можно меньше — повышается безопасность всех видов транспорта, создаются препараты для лечения тяжелейших заболеваний. Продолжительность жизни увеличивается, и однажды мы можем столкнуться с тем, что просто неоткуда будет брать органы, тогда как потребность в них сохраняется всегда. Поэтому, конечно, будущее за созданием искусственных органов. Сейчас из стволовых клеток уже вырастили мышцу сердца, почку. Я беседовал со специалистами в Москве, и они говорят, что лет через 15, возможно, подобные пересадки уже будут осуществляться.

— А что касается перспектив в СОКБ №1 — планируется ли расширять список проводимых операций?

— У нас осуществляется пересадка почки, сердца, печени и костного мозга. Чтобы пересаживать еще поджелудочную железу и легкие, надо готовить специалистов. В России, в принципе, нет государственной программы по развитию трансплантологии. А она очень нужна! Долгосрочная программа развития трансплантации органов и тканей в России — это система подготовки кадров, формирования общественного мнения, материальная поддержка этой технологии. Сейчас же движение происходит только за счет лидеров, энтузиастов, одержимых идеей спасения людей.