Сегодня — очередная история из жизни самого престижного в свое время и загадочного дома Свердловска. 30-е годы ХХ века в жизни Свердловска ознаменовались массовым закрытием и уничтожением религиозных учреждений. Последнее масштабное и катастрофическое по своим последствиям наступление на православные святыни городская власть объявила именно в 1930 году.

Крест над городом

Власть четко давала понять: в новом городе нет места религии. Но в одно летнее июльское утро 1933 года горожане ахнули — их взору предстал контур белого православного креста на грозном темно-сером фасаде Второго дома Советов.

Контур этого креста возник в результате случайности. Согласно утвержденной компетентными органами авторской расцветке фасада дома, выходящего на улицу Володарского, и для придания ему большей графичности — шахту дымохода, парапет крыши и балконы-крылья двух верхних этажей окрасили в белый цвет, в результате чего и получился контур креста высотою в 12 этажей!

Авторами цветовое оформление дома было решено в стиле суперграфики — в белом, сером и темном цветах штукатурки.

Город гудел, новость эта со скоростью железнодорожного экспресса понеслась по городу, перенеслась в автобусы, трамваи и присутственные места.

Одним словом, к полудню этого дня Свердловск гудел как пчелиный улей. И новость была только одна: православный крест возвышался над городом! Дом поражал и многим тогда внушал страх и ужас. Старый Екатеринбург не знал еще таких высотных зданий. А у строителей нового города и быта — молодежи и рабочего люда — жилой гигант, напротив, вызывал искренний трепет и восхищение.

— Ты глянь, куды советска власть взобралась, — восхищенно говорили старые рабочие с гранильной фабрики.

Куда исчез архитектор Антонов?

«На место преступления», как записано в протоколе, был отправлен наряд милиции для «документирования и фотосъемки». Пропаганда религии! Провокация! Антисоветчина! Но НКВД не дремлет. Чекисты «закусили удила». Для дачи показаний и объяснений были вызваны архитекторы Антонов и Соколов. Начальник бригады маляров, сами маляры и комендант дома допрашивались отдельно. Требовалось найти и наказать виновных!

Как выяснилось позже, не обошлось здесь без доноса — обычной практики того времени.

В начале 1930-х годов в значительной степени изменилась политическая ситуация в стране, а, следовательно, и в искусстве. Новаторские и авангардные течения сначала подвергались резкой критике, а потом и вовсе оказались под запретом как буржуазные. Конструктивисты оказались в опале. Те из них, кто не захотел «перестроиться», до конца дней влачили жалкое существование или даже были репрессированы.

Из архивных данных становится ясно, что по данному «инциденту с крестом» буквально в течение одной ночи было составлено заявление, а, вернее сказать, донос на имя начальника УНКВД по Уральской области от одного из свердловских архитекторов, чьими творениями мы не перестаем восхищаться и сегодня. В своем заявлении он указывал на тот факт, что «творческая мастерская архитекторов Антонова и Соколова при строительстве «Жилкомбината НКВД» опорочила идею труда, которую он должен был пропагандировать, и заложила в основу своей работы пропаганду религии… и протащили вредный по своей идеологической сути архитектурный проект».

Тот же человек указывал в своем письме, что «зачинщиком и идеологом буржуазных архитектурных извращений является агент буржуазной Финляндии — иностранный подданный архитектор Антонов Иван Павлович».

Власть умела ценить идеологически правильных товарищей и уже через пару-тройку лет доносчик этот стал главным городским функционером от архитектуры, получал большие и денежные заказы, определял архитектурное лицо Свердловска.

Высокие покровители из УНКВД по Свердловской области предупредили Ивана Павловича о надвигающейся угрозе ареста. И он исчез. Был такой архитектор — и нет его, словно никогда и не существовал такой человек.

Куда же он исчез? Для ответа на этот вопрос вспомним его биографию.

Будущий архитектор и художник родился 11 февраля 1887 года в Выборге, в семье предпринимателя Павла Петровича Антонова и Ольги Александровны из этнических русских, чьи предки проживали с XVI века на территории княжества Финляндского. В 1896—1906 он учился в Выборгском реальном училище. В 1908 году поступил на архитектурное отделение Академии художеств в Санкт-Петербурге. Когда в 1925 году Антонов через своих друзей узнал, что в столице Урала развернулось огромное строительство и нужны архитекторы, он оформил долгосрочную визу на въезд в СССР, и по предложению своего бывшего сокурсника по академии В. Соколова выехал на Урал и обосновался в Свердловске.

С конца 1920-х годов в Советском Союзе начала развиваться подозрительность и шпиономания, и с 1931 года за Антоновым установили негласную слежку, а после «истории с крестом» и вовсе стали открыто угрожать возможным арестом.

После допроса в УНКВД сомнений и иллюзий больше не осталось. Иван Павлович в срочном порядке уезжает из Свердловска со своей семьей в Финляндию. В его выездных документах было записано, что «архитектор Антонов направляется на родину — в Финляндию, на лечение, вместе со своей женой и дочерью».

Мир не без добрых людей. Тот, кто предупредил его об угрозе возможного ареста, тот и помог с быстрым оформлением выездных документов, сохранив этим жизнь ему и его семье.

Обратно Антонов уже не вернулся…

С его отъездом в архивах города и тех учреждений, где он работал, были уничтожены все документы, подтверждающие сам факт существования этого человека и его пребывания в Свердловске. Это касалось всего, даже фотографий и чертежей. НКВД умел «заметать следы» и уничтожать любую память и напоминание о неугодных.

Из воспоминаний Ирен Ивановны Антонофф, дочери архитектора Антонова:

«Отец рассказывал мне, что они уезжали из Свердловска в большой спешке. Утром от своих знакомых в НКВД он получил документы на выезд и билеты на поезд до Ленинграда. Уже перед своей смертью в 1967 году в одном из наших с ним разговоров отец говорил, что самое лучшее, что он создал как архитектор, находится в СССР — в Свердловске».

И, пожалуй, с этим трудно не согласиться, достаточно посмотреть на оставшееся после него наследие. Постройки Антонова отличались принципиально новым конструктивистским обликом, многие из них впоследствии были объявлены памятниками истории и культуры России эпохи конструктивизма 1920—1930-х годов.

КСТАТИ

В конце лета 1933 года была изготовлена и пущена в продажу почтовая открытка «Большого Свердловска» с фотографией «Дома чекиста», где на главном фасаде четвертого подъезда дома, выходящего на улицу Володарского, красовались серп и молот, а фасад 11-этажной башни был закрыт наполовину.

(Окончание следует.)

[photo]915[/photo]