Как можно понять из информационного сообщения, это предложение уже прошло первую инстанцию — Комитет Госдумы РФ по вопросам по вопросам семьи, женщин и детей. Также известно, что требуемые изменения в регулирование семейных отношений будут готовиться в рамках проекта Государственной концепции семейной политики России. В результате чего должно произойти «упрощение процедуры заключения брака для верующих».

Сразу же возникает несколько вопросов. Первое — зачем это всё? Неужели для обвенчавшихся невыносимо ждать установленный срок ожидания? Настолько не терпится взять ипотеку? Вопрос второй — обсуждаемая льгота будет действовать только для православных венчаний или вообще всех религиозных браков?

В то же время Русская православная церковь (РПЦ) стремится минимизировать влияние светского общества на внутреннюю церковную жизнь. Именно так можно расценить недавний призыв предстоятеля РПЦ к монахам отказаться от Интернета из-за большого соблазна, которым тот является. «Многие монахи поступают, на мой взгляд, совершенно неразумно: с одной стороны, они уходят из мира, чтобы создать благоприятные условия для спасения, а с другой стороны — берут свой мобильный телефон и начинают входить в Интернет, где, мы знаем, множество греховного и соблазнительного», — отметил патриарх Кирилл.

И оно, как говорится, исполать. Потому как исконное право церковного иерарха устанавливать порядок жизни для тех, кто посвятил себя служению Богу. Но с соблюдением одного непременного условия: не переносить все это на светскую жизнь. Возвышать голос, когда творится несправедливость, — да! Взывать к милости к падшим — безусловно! Заступаться за тех, кто нуждается в защите, — вне всяких сомнений! Но не вмешиваться в дела «кесаревы», что, к сожалению, в последнее время часто наблюдается.

Конечно, можно утверждать, что РПЦ не имеет никакого отношения к предложению поставить церковное венчание вперед государственной регистрации брака. Что, кстати, формально правда, так как Церковь не наделена правом законодательной инициативы. Но ведь и никаких возражений на этот счет от церковного руководства не последовало. Наоборот, церковники всеми силами стремятся усилить свое влияние на дела не церковные.

И похоже, перешли в этом некую грань, что привело к акциям протеста против клерикализации общества. Особенно показательна в этом плане ситуация с открытием кафедры теологии в Московском инженерно-физическом институте (МИФИ), усилиями сотрудников которого укрепляется ядерный щит страны. У нас же в Свердловской области в «воцерковлении» вуза особенно преуспели в горном университете. До открытых протестов дело не дошло, но в частных разговорах преподаватели, среди которых достаточно много серьезных ученых, об университетском курсе на теологию и казачество говорят с грустной иронией. В Москве появилось письмо, подписанное видными учеными, с протестом против появления подобной кафедры в МИФИ.

В тексте послания подчеркивается, что это «воспринимается учеными и преподавателями вузов как знаковое событие, отражающее общую тенденцию нарастающей клерикализации общества». А само происходящее, считают подписавшиеся, противоречит статье 14 Конституции России, гарантирующей светские принципы государственного устройства, и «здравому смыслу». К тому же, по мнению ученых, «ядерная безопасность не может быть обеспечена с помощью теологии, а ядерные технологии требуют не веры, а сугубо научного подхода, воспитание которого есть важнейшая задача высшей школы». И они категорически потребовали прекратить финансирование религиозной деятельности из средств образовательных учреждений.

И это притом, что руководителем новой кафедры стал митрополит Волоколамский Иларион, один из самых заметных, деятельных и влиятельных иерархов РПЦ. И он, надо отдать ему должное, представил довольно стройную концепцию, долженствующую объяснить необходимость теологической кафедры в ядерном институте. Выступая перед студентами и преподавателями МИФИ, митрополит Иларион заявил, что ученый, исследующий «физические законы бытия и строение вселенной», может столкнуться с неразрешимым вопросом «о том, как все это появилось». «Такой ответ может быть только персональным, это ответ, который не может быть получен при помощи каких-то научных опытов, — уверен новый завкафедрой.

Мощную поддержку начинанию оказал и патриарх Кирилл. В своем выступлении на совещании «Теология в вузах: взаимодействие Церкви, государства и общества», предстоятель РПЦ осудил «агрессивный атеизм» и «жесткий идеологический секуляризм». Он призвал организовать в академическом пространстве «творческое взаимодействие» православного богословия с другими научными дисциплинами.

Но всю эту благостность подпортил ректор МИФИ Михаил Стриханов, который в телепрограмме «Церковь и мир» несколько по-другому сформулировал цели создания религиозной кафедры. По его словам, «в вузе давно возникла необходимость» в создании кафедры, которая служила бы «альтернативой советским кафедрам, исповедовавшим марксистско-ленинское учение». Что и было расценено многими учеными как замена прежней партийной идеологии на церковную и вызвало протест.

Священнослужители обосновывают свое право на вмешательство тем, что 73% россиян причисляют себя к православным. А многие из них убеждены, что только Церковь может обеспечить стабильность в обществе и сплотить русский народ. Такую мысль на недавно прошедшей Всероссийской научно-практической конференции «Государство. Церковь. Общество: партнерство во благо России» высказал заместитель руководителя сектора Синодального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями Андрей Хвыля-Олинтер. И это, похоже, точка зрения, которой придерживается большинство в РПЦ. Но так ли это и действительно ли Церковь тот институт, который сможет успешно выполнять заявленные функции?

Прежде всего, о высокой степени православизации России, что, на мой взгляд, определенное лукавство. Потому как записывают себя в православные те, кто крестился обычно в раннем детстве, когда его согласия никто не спрашивал, и по национальному признаку. Тогда как православным можно считать только того, кто исполняет религиозные обряды, важнейший из которых — исповедоваться. А сколько на самом деле православных, можно оценить, побывав на Пасхе в церкви — не больше 5%.

Преувеличена и способность РПЦ вносить умиротворение в общество. Вообще успехи РПЦ в борьбе с теми или иными пороками общества весьма скромны. Если бы Церковь действительно была «духовным авторитетом», то даже пары проповедей было бы достаточно, чтобы уровень алкоголизма пошел вниз. Но ничего подобного мы не наблюдаем. Кроме того, нарастающая активность РПЦ вызывает ощутимое отторжение у части российского общества — так что вместо единения и умиротворения получается усиление раскола.

Конечно, вполне вероятно, что идеологи РПЦ и их сторонники в органах власти представляют себе будущее монолитно сплоченное общество без интеллигенции, без хипстеров и проч. — несогласные либо покинут страну, либо морально капитулируют. Но насколько жизнеспособна будет такая страна?

В общем, всем надо на себя оборотиться.