Пьяный в дрова Вася бросает ему через плечо: «А не пойти ли тебе, на х…?». Интеллигент смущенно поправляет очки, закрывает за собой дверь и предпочитает больше не связываться. Последние события в Швеции, где неделю продолжался бунт иммигрантов, со всей очевидностью доказали: Европа пала жертвой своей политкорректности. До этого, как известно, были погромы в Париже, Лондоне, Германии. Везде коренное население уважало право мигрантов на самобытность. И те уверовали в свою вседозволенность.

А что ждет нашу страну? У нас ведь хватает напряженности и внутри страны. Впрочем, несмотря на всю остроту и даже запущенность национальных проблем, похоже, подобное в обозримом будущем нам явно не грозит.

Удивительно, казалось бы, но спасает нас пока крайняя неразворотливость системы, низкий уровень жизни, и как бы ни казалось странным, но в какой-то степени и то, что коренное население не настолько толерантно относится к мигрантам.

Во-первых, подавляющее большинство приезжающих в Россию мигрантов — и легальных, и нелегальных — вынуждены работать, причем часто — за двоих (за исключением этнических криминальных сообществ, специализирующихся на наркотиках). Ведь уличные погромы — это от нерастраченной энергии, от избытка свободного времени. Европейским мигрантам попросту нечем занять себя. На что же они живут? Так богатые европейские государства припасли для них социальные пособия.

Немаловажным сдерживающим протестную активность фактором является и то, что мигрантам очень сложно получить гражданство. Если получать его официально — уйдут годы. На взятки же у подавляющей массы просто нет денег. Как рассказал на условиях анонимности один из таджиков, живущих в нашей области уже почти 15 лет, на черном рынке просят за оформление паспорта не меньше 2 тысяч долларов. И то при этом нет гарантии, что тебе не выдадут просто подделку.

А раз приходится жить на птичьих правах, то мигранты отлично понимают — в случае бунта последуют ужесточение режима, облавы и депортации.

Другое дело дети мигрантов, родившиеся здесь, которые здесь укореняются, заводят семьи. Если они не интегрируются к тому времени в российское общество и будут чувствовать себя людьми второго сорта, от них можно будет ждать сюрпризов. Собственно сегодня погромы в Европе как раз устраивают дети и внуки тех, кто приехал во Францию, Швецию в 60-е годы прошлого века. Очевидно, как считает Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока, и в нашей стране количество приезжих может плавно перетечь в опасное качество. Если, конечно, мы не учтем ошибок Европы. К слову, по прогнозам ученых Центра демографии Института экономики УрО РАН, через 30—40 лет каждый третий на Урале будет выходцем из стран бывшего Союза.

Хотя, если проводить аналогии, и исторически ситуация у нас все-таки разнится в сравнении с Европой. У нас нет того возведенного в ранг госполитики комплекса вины — мол, европейцы веками угнетали свои африканские колонии, сейчас за это нужно платить. Дополнительное ощущение вины порождало в обществе то, что приезжих привлекали на самую черную работу. Многочисленные социальные льготы, подъемные и пособия служили своего рода компенсаторным механизмом для заглаживания этой вины.

Власти тогда оказались в нелегкой ситуации. Запрет на въезд для гостей общество — точнее, политически активная прослойка, владеющая умами большинства, заклеймила бы как «нацизм». Однако если гости начнут отбивать работу у местных, это тоже не понравится избирателям. Выбрали наименьшее зло — приезжим стали платить пособия.

Даже те из первых переселенцев, которые захотели и сумели «перепрыгнуть» в средний класс, сегодня далеко не толерантно относятся к коренному европейскому населению. По данным Института Ближнего Востока, 34% мусульман вузов Англии считают, что убийство является нормальным, легитимным способом политической борьбы. И 36% террористов из Великобритании — это люди с высшим образованием. То есть попадание даже в высший слой среднего класса отнюдь не предполагает отказа от терроризма и экстремизма. К слову, это еще и яркое доказательство того, что на национальную проблему наслаивается еще и мощный религиозный фактор. Точнее, одно неотделимо от другого.

И этот фактор не менее, а может быть, и куда более остро ощущается и в нашей стране. Европу даже ультраисламист не рассматривает как «отнятую землю». А вот проекты изъятия из состава России «исконно исламских» анклавов Кавказа и Поволжья весьма популярны.

Европа и в религиозном отношении демонстрирует примеры толерантности, имеющей почти клинические проявления. Общеизвестно, что на прошлое Рождество в Дании и Бельгии католикам запретили устанавливать елки в городах, чтобы не оскорблять религиозных чувств проживающих рядом мусульман. То есть отношение коренных европейцев к приезжим, даже при всех обнажившихся в Европе национальных проблемах, продолжает доходить до абсурда.

Но какие выводы должна сделать Россия из происходящего в европейских странах? Вот что по этому поводу говорит Эмиль Паин, генеральный директор Центра этнополитических исследований.

— Выход в стратегическом плане в том, чтобы приезжие, которые добровольно прибыли в данную страну, приняли принятые в данном обществе правовые нормы. Чтобы они были включены в трудовой процесс и именно из этого трудового процесса получали вознаграждение, а не просто за факт того, что они родились на белый свет. Идея плавильного котла, которая была отвергнута в США, была, на мой взгляд, оптимальной для современности. Это не ассимиляция, никто не заставлял Фрэнка Синатру забывать о том, что он итальянец, или Гершона о том, что он еврей из России. Все они помнили и воспроизводили свои культурные нормы. Но они были, прежде всего, гражданами той страны, куда они приехали, и какой-то узкий объем норм, принятых для этого общества, они осваивали благодаря серьезному воздействию на них государства. Сегодня ни в одной из европейских стран и даже США, хотя в Америке и Канаде это лучше поставлено, этого стимулирования, интеграции не происходит. Выход я вижу именно в системе конкретных программ и инструментов, которые стимулируют этот процесс. И теоретически в России это вполне возможно, — резюмировал Эмиль Паин.