Цель — благородная, никто не спорит; но смущает вот что. Авторы выставки репрезентируют своего героя буквально так: «Ленин, конечно, сегодня — фигура противоречивая, вызывающая споры, но»... и далее идет редакция о Владимире Ильиче как о «крупном государственном и историческом деятеле», в работе которого было «немало позитивного».

Очевидно, корни такого отношения к Ленину идут еще из советского времени. …Культ Ленина в позднесоветскую эпоху был раздут до гомерических масштабов. Следы этого до сих пор — на каждом шагу: во всех городах страны, кроме обеих столиц, главные улицы названы именем Ленина, на всех центральных площадях памятники — ему, родимому. На эту тему существовал целый пласт потрясающих анекдотов, типа следующего: в честь 100-летия Ленина выпустили водку «Ильич в разливе», пудру «Ленинский прах», духи «Запах Ильича», мыло «По заветным ленинским местам», трехспальную кровать «Ленин всегда с нами»... Тем оглушительнее был крах этого культа, наступивший сразу после распада СССР.

Вот что написал об этом гениальный православный философ о. Георгий Чистяков: «Оказалось, что Ленин, вопреки Маяковскому, действительно умер — как мыслитель, как философ и как теоретик. Оказалось, что в этом качестве он не интересен никому, а как революционер-практик и политический деятель — только специалистам».

Спору нет, отвратителен историко-культурный нигилизм нынешних молодых «иванов, родства не помнящих», — но еще опасней попытки сыграть на этом беспамятстве для реанимации ленинизма.

Чтобы не забывать, что такое Ленин, — существует такая великая и страшная книга, как «Красный террор в России» Сергея Мельгунова. Она посвящена как раз тем нескольким годам (1917—1922 гг.), когда Ильич был у власти. В «ленинские» годы в России жертвами террора ежегодно становились порядка 1,5 млн человек. Этот «КПД» гораздо выше, чем в самые кошмарные времена сталинских репрессий.

В 1917 году знаменитого русского философа и экономиста Петра Струве, лично знавшего Ленина, спросили, не может ли он охарактеризовать Ильича в двух словах? «А мне именно двух слов и хватит — ответил Струве. — Это думающая гильотина». Добавить нечего.

Ленин — тип хорошо известного в ХХ веке палача-идеалиста, «интеллигентного» идейного маньяка, могущего быть ценителем бетховенской «Аппасионаты», но при этом бестрепетно отдавать распоряжения о самом свирепейшем геноциде. Ленин записал в «буржуи», с однозначными кровавыми последствиями, порядка 94% населения собственной страны...

Даже пойдя на введение нэпа, уже на грани смертного одра, дедушка Ильич, как мантру, повторял: «Мы еще вернемся к террору». Эти слова надо выбить на всех монументах Ильичу — ибо это и есть его истинное завещание.