«Варвара Васильевна, письмо ваше получил, на которое даю ответ. Вы просите сообщить вам подробно, так вот. Ваш муж вместе со мною выполнял одну боевую задачу и был в одном подразделении. Во время наступательных боев под Насвой Калининской области тов. Невьянцев был смертельно убит осколком от снаряда. Пал он беззвучно, слова сказать не мог. Его тело было нами погребено близ ст. Насва Калининской области. Вы не подумайте, что тело вашего мужа валяется где-либо на поле. Сейчас, как никогда, при каких-то ни было обстоятельствах, тела убитых убираются и хоронятся по обычаю. Я лично сам присутствовал при этом.

Оставайтесь счастливыми жить.

С приветом Соловьев»

Это письмо, написанное в марте 44-го боевым товарищем отца, не давало Зинаиде Яковлевне спокойно жить с той поры, как попало к ней в руки. Она выспрашивала мать и старших сестер все новые подробности об отце, его сохранившиеся письма с фронта зачитывала до дыр.

Самой Зиночке не было и двух лет, когда Яков Афанасьевич, едва вернувшись с финской войны, ушел на Великую Отечественную. Она его и не помнит совсем, но «хоть я его и не видела, всегда жила с ощущением, что отец со мной…».

Незримо был рядом

Зинаида Ивановна и рассказывает о нем так, как будто прожила бок о бок много лет.

— Родился он в деревне Бурнино (тогда Челябинской области), в большой крестьянской семье: папа был восьмым ребенком. Родители научили его и пилу в руках держать, и топор, он мастерски ладил табуретки, кадки, скамейки и прочую немудрящую домашнюю утварь и мебель. А еще лихо играл на балалайке, любил петь песни, был заядлым рыбаком и охотником, хорошо ходил на лыжах, метко стрелял. Женился рано, едва исполнилось девятнадцать. По словам мамы, был очень работящим, старался содержать семью. Работал шофером на плодоовощной базе, на хлебозаводе, потом возил из Соколовского бокситового рудника руду на алюминиевый завод — и везде был на хорошем счету. Он вообще спешил жить, будто знал, что проживет недолго. За 9 лет семейной жизни у мамы с папой родилось семеро детей, но в живых остались только я да две старших сестры. Двух сыновей и двух дочерей отец похоронил сам. Хоронил и плакал. А потом война… В 44-м маме пришла похоронка.

Варваре Васильевне было тогда чуть больше 30 лет. Как молодые женщины одни поднимали в войну и после нее малолетних сыновей-дочерей, про то немало написано. Но, видимо, крепко любила она своего Яшу, и так нестерпимо ей было представлять, как он лежит где-то убитый, но, возможно, не похороненный, что написала она другу его. Тот утешил молодую вдову, как сумел. И завещал — оставайтесь счастливыми жить.

Наперекор всему

Но где именно находится могила Якова Невьянцева, вдова так и не узнала. Дочь, Зинаида Яковлевна, не смогла смириться с тем, что и следа отцовского не осталось на той земле, где он погиб. Стала писать во все концы, в том числе и на передачу «На всех одна Победа». Но переписка с военкоматами и архивами не давала результата, пока в дело не вступила преподаватель рисования и руководитель отряда юных следопытов школы № 3 Марина Рыжкова.

Розыском участников войны Марина Рыжкова занялась пять лет назад, когда ее попросили взять руководство над шестым классом: надо же было чем-то увлечь ребят. Так в школе появился отряд «Патриот», ребята даже выиграли грант и съездили на раскопки в Ржев и Тверь.

Те шестиклассники уже выросли и покинули школу, а для Марины Рыжковой розыскная работа стала едва ли не главным делом жизни.

— На тот момент у меня в разработке оставались данные медальонов двух каменцев — Калистратова Александра Сергеевича и Федорова Семена Николаевича, — рассказывает Марина Ивановна. — Оба медальона были найдены в 2009 году. Один — в Смоленской области, другой — в окрестностях Могилева. Следы обоих очень запутаны, а в архиве я работаю по две недели дважды в год — времени маловато, но понемногу продвигаюсь. Сейчас у меня в разработке 20 заявок.

Добавлю: это не считая десятка уже разысканных могил фронтовиков.

Рассказывают архивы

— Занимаясь восстановлением памяти о погибших воинах, я полюбила историю, с которой у меня прежде были прохладные отношения, — говорит Марина. — Интересны раскопки, интересно в архиве работать. Когда видишь в архивных документах фамилию человека, которого разыскиваешь, такую радость испытываешь.

— А еще приятно, что можешь чем-то помочь людям, — продолжает рассказ Марина Ивановна. — Как-то подруга попросила меня разузнать о своем родственнике: нужно было выяснить, что происходило в тот день на том участке фронта, когда и где он погиб. Выяснилось, что солдат был ранен, а они об этом даже не знали. Много чего можно узнать из журналов боевых действий. Больше всего огорчает, когда ниточка поиска обрывается, а из-за недостатка времени приходится прерывать его. Но есть и маленькие победы. Например, горжусь, что нашла след одного пропавшего без вести красноармейца. Я разыскала его по журналу боевых действий. В журнале описывается, кто какое задание получил, какая обстановка была на этом участке в определенный день. Так вот, в журнале записано, что разыскиваемый мною воин был пулеметчиком, в день, когда он пропал, немцы предприняли вылазку и забрали в плен пулеметный наряд, в том числе и «моего» красноармейца. То есть родственники узнали, что он не пропал без вести, а геройски погиб в плену. И произошло это где-то неподалеку от места сражения: судя по записям в том же журнале, немцы тут же расправлялись с пленными.

Внукам завещано

На поиски могилы отца у Зинаиды Яковлевны ушло три года.

— Без Мариночки мне бы не справиться, — улыбается она сквозь слезы радости. — Это она нашла сведения об отце, хоть и трудно было (до и после войны области не раз перекраивались, административные границы переносились вместе с архивами. — С.Ш.), сделала запрос. И вот из Насвенского военного комиссариата пришло письмо. В нем говорится, что фамилия Невьянцева Якова Афанасьевича, погибшего 7 февраля 1944 года, вписана на мемориальных плитах братского воинского захоронения в деревне Манаково Насвенской волости Новосокольнического района Псковской области. Может быть, кто-то из внуков побывает на могиле деда, — надеется дочь фронтовика.