Совместный проект «Уральского рабочего» и общественного совета при ГУ МВД России по Свердловской области «Победители» посвящен уральцам, особо отличившимся на полях сражений и на трудовом фронте. Сегодняшний рассказ — об Анатолии Георгиевиче Хитродумове.

Анатолий Хитродумов попал на фронт двадцатилетним, воевал на Карельском и 2-м Белорусском фронтах.

Из воспоминаний фронтовика, опубликованных в книге «Великая Победа» под редакцией В.Красильникова (год издания — 2015-й).

«22 июня 1941 года я встретил в Вольской военной школе авиамехаников, куда поступил в 1940 году и должен был закончить обучение в сентябре 1941 года. Все мы надеялись попасть в авиационные части, но наш выпуск направили на учебу во вновь созданное аэросанное училище.

На фронт мы отправились в ноябре 1941 года. Погрузили аэросани на платформу, и наш 4-й
отдельный аэросанный батальон выдвинулся в сторону передовой. Прибыли на станцию Сегежа Карельской АССР, откуда своим ходом добрались до поселка Пяльма Пудужского района. Здесь и произошло мое боевое крещение.

Случилось это в начале 1943 года. Наш взвод, состоящий из трех боевых аэросаней, находился в естественном укрытии на берегу Онежского озера. Патрульную охрану озера вел 80-й погранполк войск НКВД под командованием подполковника Лускатова. Наш батальон был придан этому полку для оказания помощи в борьбе с диверсионными группами врага.

Место нашей дислокации было очень удобным для стоянки и укрытия от вражеской авиации: небольшой подъем со стороны Онежского озера на берег, а затем естественное углубление на ровную площадку, окруженную лесом. Аэросани были расставлены ближе к лесу и замаскированы срубленными мелкими деревцами. Выкрашенные белой краской машины по цвету сливались со снегом, двигатели аэросаней постоянно находились под утепленными капотами, а в моторах периодически менялось подогретое масло.

16 февраля 1943 года советские пограничники, продвигаясь вдоль берега Онежского озера, заметили группу фашистов на трех конно-санных упряжках. Немцы были вооружены крупнокалиберными станковыми пулеметами и противотанковыми ружьями. Пограничники открыли по противнику огонь, немцы, отстреливаясь, стали отходить к своей базе — Хед-острову.

Я в эту ночь был дежурным и, проверив состояние моторов, возвратился в свою землянку. Звуки выстрелов и красную ракету услышал и увидел почти одновременно. Около землянок кто-то крикнул: «Тревога!» Солдаты стали выбегать на улицу, одеваясь на ходу, разбирали лыжи.

Послышалась команда: «Заводи сани!» Мой командир — младший лейтенант Кондаков нес пулемет, сумку с тремя магазинами к нему и мой автомат. Подбежав к машине, я стал отбрасывать маскировку и снимать с мотора чехол. Каждый экипаж у своей машины делал то же самое.

Направившись к месту боя, спустились с пригорка на Онежское озеро. В ночное время через смотровое окно видно плоховато, можно было бы включить осветительную фару, но это демаскирует нас. Едем без света, хорошо хоть погода тихая, без ветра. Озеро ровное, снежное, дорога хорошая, без бугров. Я стал наращивать скорость.

Через некоторое время мой командир Кондаков выстрелил из ракетницы и осветил местность. Когда она погасла, мне на некоторое время ничего не стало видно. Вдруг у меня обожгло голень правой ноги. Я понял, что ранен.

— Я ранен, — кричу командиру.

— Ехать можешь? — спрашивает он.

— Могу!

Мы замедляем скорость: так надо для прицельной стрельбы. Пулемет заработал короткими очередями. Внезапно я почувствовал, что мне обожгло стопы обеих ног — второе ранение! Хорошо, что не повреждена педаль газа, иначе бы мотор стал неуправляемым и мог бы заглохнуть.

Я доложил Кондакову о втором ранении. Наш пулемет замолк. Мы возвращались. Самое главное в эти минуты — после разворота машины влево надо увеличить скорость, так как сзади находится бензобак и попадание в него опасно. Все-таки мотор забарахлил, наверное, было попадание. Мы остановились. Как впоследствии выяснилось, был пробит один цилиндр. Я ехать уже не мог, да и машина была неисправна.

С помощью Кондакова и других подъехавших боевых товарищей стал выбираться из машины. Пока мне оказывали первую помощь, кто-то из солдат сообщил, что на льду подобрали одного раненого фашиста. Почти до самого Хед-острова мы преследовали диверсантов.

Меня уложили в сани, запряженные лошадью, и по лесной дороге повезли в медсанбат. Когда там разрезали валенок и ватные брюки, из раны выпала пуля. Пулю и извлеченные из стоп металлические осколки я долго носил в кармане. Множество мелких металлических осколков остались в стопе правой ноги на всю жизнь.

За участие в этом бою меня наградили медалью «За отвагу».

После госпиталя меня направили в 367-ю стрелковую дивизию в район станции Мосельская Карельской АССР. С прекращением боевых действий с Финляндией в 1944 году я в составе 205-й стрелковой дивизии был направлен в Костромскую область для переформирования и отдыха.

В начале февраля 1945 года нашу дивизию направили в Польшу. Я принимал участие в прорыве польско-германской границы в составе 2-го Белорусского фронта. Победу встретил на берегу Балтийского моря около города Рюгенвальде».

Анатолий Хитродумов демобилизовался в сентябре 1946 года. В 1946 году поступил на службу в милицию. Работал в службе БХСС в Артемовском, Гаринском, Туринском райотделах милиции и областном управлении. На пенсию вышел в 1971 году.

Среди наград Анатолия Георгиевича — орден Славы III степени, многие медали.