Поклонники творчества писателя, собравшиеся в четверг в музее истории Екатеринбурга, получили ответы на вопросы, касающиеся как непосредственно романа, так и современного литературного процесса.

О романе «Тени тевтонов»

— Я человек географически влюбчивый. Приезжаю на какую-нибудь территорию, влюбляюсь в нее — и мне сразу же хочется написать об этом. Так в свое время влюбился в Оренбуржье, потом в Западную Сибирь, потом в приволжский Керженец.

И вот судьба забросила меня в Калининградскую область. Там я обнаружил, что Калининградская область, Северная Польша и республики Прибалтики — одна географическая, политическая и историческая территория — территория Тевтонского ордена. Мне захотелось написать какой-нибудь сюжет из его истории. Но я понимал, что одного исторического сюжета недостаточно, необходимо связать его с нашим временем, с русской культурой.

И я написал роман, в котором действие разворачивается в двух временных параллелях — в мае 1945 года и в середине XV века . В мае 1945 года пал третий рейх, объявлявший себя наследником Тевтонского ордена, из Восточной Пруссии бежал гауляйтер Кох. 500 лет назад пала столица Тевтонского ордена, и магистр убежал в Пруссию. Из двух событий сложилась историческая рифма.

О писателях

— В современной России существуют писатели двух типов. Первых иронично называют ВПЗ — великий писатель земли русской. Такие окучивают одну титаническую идею, чаще всего— страдания русского народа, величие русского народа, злодеяния российской власти. О чем бы ни писали – все равно пишут об этом.

Я отношу себя к категории буржуазных писателей, которые своим творчеством отвечают на вызовы времени. Что тебя раздражает в сегодняшней жизни — на это и отвечаешь своим романом. Меняются раздражители — меняется тема. «Тени тевтонов» — ответ на такой раздражитель. Когда задумывался роман, только начиналась истерия по поводу Дня Победы. Для меня Великая Отечественная война и День Победы — святыня, и меня бесит, что эти святыни опошлены, оболганы и извращены пропагандой.

Об идеологии

— В нашем обществе нет идеологии, ее место занимает конспирология. Все, что происходит в мире, мы объясняем заговором. Если мы плохо живем – в этом виноваты какие-то внешние враги. Если писатель плохо пишет романы – это заговор писателей, которые работают исключительно ради бабла и не занимаются творчеством.

Казалось бы, пусть у людей будет такое понимание мира, лишь бы друг другу морды не били. Но мы лишаем себя свободы воли, превращаемся в рабов, которые сами не понимают, что они рабы. Конспирология мировоззрения лишает мир гуманистичности.

Главный герой моего романа по образу мышления конспиролог. Он начинает объяснять события XX века событиями XV века, из-за этого не может разобраться в людях, понять их чувства и мотивы. В конце концов это приводит его к катастрофе, гибнут хорошие люди.

О языке

— Чем становишься старше, тем хочется говорить и писать проще — то есть, более емко, синтетично, органично. Есть хорошее правило — сокращать речь до смысла. Гомер писал сложно и избыточно. Например, о восходе: «Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос..». У Пушкина же: «Рано поутру…» Я стремлюсь к пушкинской простоте, ясности и лаконизму. Это высшее достижение для автора. Длинный роман написать быстрее, чем концентрированный.

О соцсетях

— Современный читатель стал иначе относиться к художественным произведениям, так как основным средством коммуникации стали социальные сети, они формируют иное восприятие текста.

В мире соцсетей все являются писателями, произведение утрачивает статус общезначимости. Какой-то писатель напишет роман про студента УрФУ, у которого нет денег для воплощения своей завиральной идеи. Этот студент взял топор, пошел в киоск микрозайма, убил кассиршу, а заодно и тетку, которая зашла туда погреться.

Как этот роман воспримут люди, чье мышление отформатировано соцсетями? Они не поймут, что это художественное высказывание на общезначимую тему: тварь я дрожащая или право имею. Они решат, что им рассказали частный случай из жизни частного человека. И отреагируют соответственно. Кто-то напишет: какой дурак этот студент, вот мои знакомые из такой ситуации вышли по-другому. Кто-то скажет, что писатель бездарь, его история какая-то нереальная.

Отношение к классикам тоже сформировано соцсетями. Какая-нибудь Маша Морковкина пишет об «Очарованном страннике»: произведение неплохое, в середине несколько затянуто,но в целом я получила удовольствие, всем рекомендую, оценка 4. Но такое отношение противоречит законам культуры. Лесков не сдавал этой Маше экзамен, он не нуждается в ее оценках, он — не ученик, она — не учитель.

Сформированное соцсетями восприятие меняет статус художественного высказывания и статус литературы в целом. Это большая проблема для культуры, я не знаю, как с ней справиться. Деятели культуры закрывают на нее глаза, мол, ничего страшного. На мой взгляд, это страшно.

О классиках

— Сегодня часто звучат высказывания, что многие произведения классической литературы– скучные. Нельзя сказать, что они устарели по языку, по смыслу, по проблематике, но, соглашусь, их реально скучно читать. Это не потому, что классики пишут скучно, — изменились наши способы коммуницирования с миром. Нам нужен иной темп, иная энергетика произведения, более высокая степень информационной насыщенности текста. Куда девать эту классику — не устаревшую, но поскучневшую, я не знаю. Это проблема культуры.

Об уроках литературы

— К преподаванию литературы в разных культурах подходят по-разному. Кажется, в США или Британии школьники и студенты полгода изучают одно произведение Шекспира. Они не изучают все его творчество, всю литературу той эпохи, а разбирают по винтикам одно произведение и на этом примере понимают, как устроена литература, эпоха, культура. Возможно, такой подход более правильный, чем наш.

О вдохновении

— Вдохновение — один из мифов о писательской деятельности, ее основа — дисциплина. Как для хирурга, у которого нет выбора: сегодня оперирую, а завтра не пошел на работу, потому что нет настроения. Профессионал работает в любом состоянии, с равной степенью качества. Но если есть вдохновение, оно позволяет сократить количество работы: написать эпизод не за восемь, а за два часа.

Об экранизациях

— Контракт на экранизацию романа «Тени тевтонов» уже заключен. Экранизация зависит от драматургии произведения: интересный сюжет, яркий конфликт, выразительные герои. Если это есть — ты автоматически становишься интересным для киношников. К сожалению, не все экранизации моих романов удачны, имею в виду «Тобол». А вот «Сердце пармы» мне очень понравилось. Мощное, яркое кино, очень выразительное и брутальное, его можно сравнить с «Игрой престолов».

О литературных предпочтениях

— Стараюсь следить за книгами, получившими Букеровскую премию, они иллюстрируют литературный процесс. Не все успеваю читать, 70% моего чтения — нон-фикшн. Для удовольствия перечитываю «Непобедимые» Станислава Лема, «100 лет одиночества» Маркеса, «День Шакала» Форсайта, «Пять похищенных монахов» Юрия Коваля, «Голубятня на желтой поляне» Владислава Крапивина. Много лет это мой способ медитации.

Более пристально, чем за книжными новинками, слежу за сериалами, так как именно в них сейчас формируются культурные движения, которые проявляются и в литературе. Формат драматического сериала — это формат современного романа. Хочешь следить за литературой — следи за сериалами. Все, что привлекает внимание общества, — я отсматриваю. Мои экранные предпочтения — сериалы «Корона». «Чернобыль» и «Спаси меня».

О творческих планах

— Сейчас пишу роман «Бронепароходы» — о гражданской войне на реках Волге и Каме. В 1918-19 годах там сражались несколько флотилии. 20% работы уже сделал, возможно, закончу книгу к следующему лету. Кроме того, в планах нон-фикшн «Речфлот» — об истории речного флота в России.