Однако сейчас именно городская власть предпринимает шаги для ее активного оживления. Невзирая на то, что рычагов для этого у нее не так уж и много. О новых идеях и подходах говорили на вчерашнем совещании руководителей города и директоров оборонных предприятий. Об этом сегодняшнее интервью «Уральского рабочего» с вице-мэром Екатеринбурга по экономике и стратегическому экономическому развитию Александром ВЫСОКИНСКИМ.

Надо посоветоваться с «красными директорами»

— Александр Геннадьевич, если торговля спасла город в 90-е, а сегодня она основа его благосостояния, может, так и дальше жить?

— Во-первых, не соглашусь, что мы исключительно торговый город, хотя и отрицать спасительную роль торговли на определенном этапе нельзя. За 20 лет Екатеринбург из крупного промышленного центра превратился в многофункциональный. Да, в начале 90-х годов 90% в структуре экономики занимала промышленность. Причем на 90% она была оборонной. Сегодня одинаковую долю занимает промышленность, транспорт и логистика, финансы, связь, банковское дело, оптовая и розничная торговля. Падение доли промышленности в валовом продукте города произошло с начала 90-х — в разы, но не до ноля.

— А что сегодня с предприятиями оборонки, которые когда-то были гордостью Свердловска?

— На каждом дела обстоят по-разному. Принято ругать «красных директоров» и говорить, что государство — плохой собственник. Опыт отдельно взятого Екатеринбурга это опровергает. Те производства, которые не дали приватизировать, остаются опорой города. НПО Автоматики, «Три тройки» (УЭМЗ), «Уралтрансмаш»… Причем их держали на плаву и развивали именно управленцы старой, еще советской школы. А вот ставшие частными предприятия испытаний не выдержали. Вот, скажем, мощный был завод «Пневмостроймашина». К моменту распада СССР это было одно из новейших по всему Союзу производств. Но он рухнул. По той простой причине, что предприятием надо заниматься. Еще одно, кстати, новейшее производство было — одна из площадок нашего подшипникового завода. Сейчас там брошенные цеха, раскуроченные станины… «Турбомоторный» оказался разделен на две части. А бывший гигант — «Уралмашзавод» — сегодня по численности меньше, чем муниципальное Трамвайно-троллейбусное управление. Но в целом оборонный заказ все же составляет сейчас сумму, близкую к годовому бюджету города. И могу сказать, что именно благодаря предприятиям оборонки, мы во многом выдержали кризис. Да, у нас резко просели тогда финансы, строительство. Но безработицы у нас не было, люди пошли на заводы.

— Каким образом мэрия может способствовать развитию промышленности?

— Несмотря на проведение государством обширных программ перевооружения и перспективы экспорта продукции, вопрос конверсии, который возник в 1980-х, с повестки дня никто не снимает. И одно из конверсионных направлений — работа для городского хозяйства, на муниципальный заказ.

Тут никакого открытия нет, этот процесс давно идет. Достаточно вспомнить «трансмашевский» трамвай или наши светофоры. Просто сегодня мы решили активизировать события. Мы готовы полностью открыть перед руководителями предприятий все инвестиционные программы, показать директорам всю номенклатуру продукции, которая необходима городу, — для «Горсвета», «Водоканала», «Тепловых сетей», «Екатеринбургэнерго»…

Например, сегодня городу срочно нужен хороший уличный пылесос, который бы мог работать при минусовых температурах. Вы посмотрите: снег убрали, тут же пошла пыль. А пылесосы, которые у нас есть, работают только с использованием воды. А в мороз тосол заливать? Так мы же разоримся. Да, есть аналоги пылесосов, которые работают и при минусовой температуре — скажем, при производстве бетона, в мукомольном производстве. Но они очень дорогие. Так почему бы нашим предприятиям не сделать свой пылесос на морозную погоду?

У нас 700 (!) муниципальных предприятий в городе. И они все нуждаются в разного рода продукции, добрую часть из которой мы бы могли выпускать на нашем местном уровне.

— И в каких объемах город готов приобретать такую продукцию?

— Сейчас мы закупаем примерно на сотни миллионов в год. Трамваев недавно купили на 130 миллионов рублей, коммунальной техники — на 500. Это немного, одного нашего рынка мало для предприятий. Выгодно только серийное производство. Вот помните, когда питерцы сорвали нам поставку эскалатора на станцию метро «Чкаловской», раздавались голоса: да что ж такое, у нас столько заводов, почему мы не можем сами для себя сделать… Но если делать эскалатор в единственном экземпляре, он золотой получается.

Но мы — не только рынок. Мы своего рода испытательный полигон, мы готовы потом эту продукцию рекомендовать нашим коллегам. А совокупное хозяйство городов России огромно.

Где взять рукастых мужиков?

— Идея замечательная, ну а что мешает это делать?

— В иных случаях предприятия оборонки могли бы хоть завтра получить очень выгодный заказ, но нет людей, которые смогли бы его выполнить! На предприятиях сейчас страшный дефицит менеджеров среднего звена и просто «рукастых мужиков». То есть тех, кого когда-то называли мастерами, бригадирами, главными технологами. Многие технологии оказались просто утеряны. Мы провалились ниже советского уровня. Я иногда сталкиваюсь с этим и по своему «хобби» — восстановлению старых автомашин. Есть некогда произведенная в СССР деталь, только поломанная. Прихожу на завод: ребята, надо определить марку металла и выточить такую же. Не, говорят, мы такое не умеем.

Сегодня в стране в целом, и Екатеринбург тут не исключение, практически полностью отсутствует системная работа с кадрами. В советское время как было: при каждом заводе — свое ПТУ, техникум. Была теснейшая связь с производством. Техникумы, в свою очередь, были связаны с вузами. Скажем, в Политехникуме, где учился, после окончания, можно было уйти на третий курс УПИ. Тем, кто шел работать на заводы, предоставлялась возможность льготного поступления на «заочку». Причем на заводах при необходимости проводилась переквалификация под определенную специфику менявшегося производства либо повышение квалификации. Иными словами, человек всю жизнь при желании учился по приобретенной специальности.

Сегодня все по своим углам. Вузы на техникумы посматривают свысока. Техникумы-колледжи и ПТУ оторваны от производств, готовят ребят по каким-то древним программам. Практически совсем исчезла специальность: «технология машиностроения», «роботы и робототехника», на которой я в свое время учился. При этом техникумы вовсю штампуют юристов, экономистов, рекламистов...

Я уверен, что сегодня, если говорить всерьез о промышленной политике и модернизации, то начинать нужно с молодых кадров. Без них все разговоры об инновациях и модернизации так и останутся разговорами

Еще года три, и нас ждет уже полная деградация системы среднего профобразования. В техникумах и колледжах сейчас преподаватели получают меньше, чем учителя в школе. Понимаете, чтобы система заработала, мы должны создать единый образовательный комплекс. Начиная еще со школы, да даже детского сада, если хотите, заканчивая вузами и предприятиями. Изучаемые технологии производства должны быть увязаны, в техникуме и вузе образование должно идти в единой связке. Нужно, чтобы взял ректор УрФУ своих мужиков, руководителей подразделений, чтобы назначил их руководителями техникумов по их же профилю. И тогда у всех будет понимание, чем вообще мы, в принципе, занимаемся, какие кадры и для каких предприятий готовим.

Нужно держать в голове и такую особенность — сегодня нет смысла выстраивать поточную систему подготовки кадров. Ну, вот привезет Шароварин (известный в Екатеринбурге бизнесмен, специализирующийся в области стартапов и новейших технологий) 3D-принтер, напыляющий алюминием. Для обслуживания его нужно человека 2—3. Ради этого создавать «специальность»? Абсурд. Нужно, чтобы человек приходил в образовательное учреждение и выбирал там, как в ресторанном меню, какие учебные предметы в каких объемах ему нужны.

Начнем с пацанов

— А с какого возраста нужно начинать готовить рабочего или инженера?

— Когда ведем речь о технологической модернизации большой страны, с нами разговаривать уже поздно, — разговаривать нужно с теми, кому сейчас 7—11 лет. Эти пацаны должны прийти в технологический музей, должны увидеть технику начала века. Должны понять, на чем основаны элементарные технологические процессы. Должны посмотреть на двигатель внутреннего сгорания в разрезе, на горнодобывающее оборудование. На все то, что, собственно, и составляло промышленную славу Урала. Увидеть наши самолеты, которые, слава богу, пока еще не сдали в металлолом, деревянные трамваи, которые сохранились до сих пор… Ребята должны приходить в этот музей на уроки по физике, химии, математике.

На мой взгляд, один из павильонов ЭКСПО вполне можно было бы отдать под музей технологий. Интереснейших экспонатов уже не счесть. Вот в УрФУ, к примеру, стоит компьютер, он занимает три комнаты, выбросить жалко, а производительность у него такая же, как у айфона. Но это же уникальный экспонат для музея, пусть дети посмотрят, как технологии развивались. Потом эти мальчишки поступят в университет, потом придут на производство и наконец годам к 35-ти, возможно, из них и выйдет толк. А до этого мы, власти, должны создать все условия, чтобы они из города никуда не уехали.

— Как их удержишь, если в других местах платят больше, и там комфортнее…

— Мое глубочайшее убеждение, что для творческого человека не деньги главное и не комфорт. Не надо только это понимать в том смысле, что я не считаю нужным платить людям достойную зарплату или заботиться об их комфорте вообще.

Но вспомним историю. В 50-х годах молодые москвичи ехали кто в уральскую тайгу, кто в казахскую степь. На пустое место. Заставили их? Да ладно, могли уволиться. Огромная зарплата? Но явно не такая уж большая, чтобы бросить любимый город, обжитой… Да просто у них цель была, они бомбу делали, космическую ракету. Азарт был.

Чтобы сегодня специалисты не просто здесь оставались, а еще и ехали сюда, нужна суперзадача. Такие предприятия, как КБ имени Макеева, «Вектор», «Новатор», «Старт», должны «вспомнить молодость». Стать центрами инновационных разработок в стране.

А чтобы к нам приезжали специалисты, мы готовы помогать им жильем. Есть у нас такая программа. Кроме того, город может помочь обеспечить детей детскими садами. Вот это нужно сделать в первую очередь.

— Но удастся ли в отдельно взятом городе «социализм построить»? Сломать стереотипы и в бытующей сегодня системе подготовки кадров, и в работе предприятий?

— А у нас иного выхода нет. Мы должны начать обеспечивать себя сами. Мы разговаривали и с промышленниками, и с руководителями вузов — подавляющее большинство — за. Вот вы как хозяйка приходите вечером на кухню. Посчитайте количество импортного и нашего из того, что вас окружает. Правильно, печальный результат. Так вот, нам нужно заниматься конкретными делами. Мы будем хорошо жить и развиваться, если на территории города будут крупные промышленные производства. Задача властей создать в городе такую почву, в которой человек будет считать за благо посадить в нее свое зернышко и вырастить яблоню. А вот яблоки мы соберем вместе: город в виде налогов, а человек — в виде прибыли. Самое главное, что потенциал у нас для этого есть. А значит, пора действовать.