Учимся писать

«Ах, поэзия умерла?! Брык — и от передоза. / Это истерия какая-то. Ну, умерла так умерла, и что? / Что, совсем больше нечем заняться? Ну так иди / разбрасывать г… по нивам / просвещения хотя бы».

Строки эстонского ученого-филолога Елены Мельниковой-Григорьевой, использованные в качестве эпиграфа Василием Ширяевым к своей статье «Как писать стихи» придутся по душе сегодня, наверное, многим знатокам и ценителям поэзии. Мнение о том, что в стране отсутствует полноценная ячейка служителей Эраты, Эвтерпы и Каллиопы (муз любовной, лирической и эпической поэзии), прочно закрепилось в массовом и не очень сознании (насколько оправданно — вопрос спорный). В этот лагерь входит и упомянутый нами выше автор Ширяев. Его ироничная зарисовка, рассказывающая о тяжелом псевдопоэтическом труде, легка и непринужденна, хотя местами и язвительна. Вынесенный в заглавие не то вопрос, не то рекомендация «Как писать стихи» ставит читателя в затруднительное положение. С одной стороны, складывается впечатление, что автор заведомо вступает с читателем в полемику. Ведь как гласит поэтическая мудрость, поэтом можно только родиться, стать Пушкиным или Блоком невозможно. С другой стороны, авторская мысль о современном избыточном графоманстве настолько тверда, что подобный заголовок можно трактовать как однозначную издевку над теми, кто считают себя поэтами и стремится изо всех сил доказать это миру. Возможно, кто-то из читателей оценит данный критический материал под другим углом. Но какой бы ни был взгляд на прочитанное, думаем, что удовольствие от оригинальной критики вы все же получите.

Тонкая материя

В противовес мнению заключительной критической статьи журнала выступают открывающие сборник стихи Евгении Извариной. Говорить много о хорошей поэзии не стоит, слишком уж это тонкая субстанция. Одно тяжеловесное слово, переизбыток реалистичности и критичности — красота и уникальность строк теряют свою неповторимость. Ведь как говорил Владимир Набоков: «Поэзия — это бабочка, препарируя и хладнокровно изучая ее рисунок, мы убиваем ее великолепие».

Стихи Евгении Извариной невозможно подвергнуть анализу, выделить использованные ею художественные средства, определить лирического героя и т. д. Они вне критического разбора. Метафоричный мир поэтессы настолько своеобразен, что любая попытка «разложить все по полочкам» сравнима с бесцеремонным вторжением «в тихую обитель». Кому-то подобная образность покажется излишней, кто-то увидит в метафоричности интонации, близкие своему внутреннему мироощущению. Качественная поэзия, да и не только поэзия, тем и отличима от посредственной, что при каждом следующем прочтении строки наполняются новыми смыслами.

Решительно и неумело / прощаемся, / передаем дела… / То ли письмо сбылось, пока горело, / то ли луна / в чернила пролила / немного травяного дыма, / нефрита и льняного волокна… / Ах надо ли, чтоб неостановимо / земля кружилась и вода текла?

Не договаривая, не дописывая, ничего не объясняя, Евгения Изварина просто пишет, мыслит стихами. Если читателю удалось уловить, поймать ускользающий из рук смысл — прекрасно, не получилось с первого раза, попытайтесь еще. Может быть, с хорошей поэзией на сегодняшний день не так все плохо, но глубокая, образная лирика — находка редкая, проходить мимо которой совсем не стоит.

Литературная чепуха

В январском номере «Урала» на суд читателей вынесен роман, написанный в весьма оригинальном и даже архаичном формате «буриме». Для тех, кто позабыл эту литературную забаву, напомним, что так зовется игра, суть которой в сочинении стихов на заданную рифму или тему. Синонимична «буриме» игра в «чепуху», где можно использовать не только поэзию, но и прозу.

Первопроходцем в написании отечественного романа-«буриме» был Михаил Кольцов — советский писатель, журналист, редактор журнала «Огонек». Для укрепления авторитета издания креативный редактор решил дать задание ведущим писателям страны — написать по главке для романа «Большие пожары». О дальнейшей судьбе «литературной чепухи» начала XX века читатель узнает из предисловия к роману века XXI. Можно добавить лишь то, что роман в «Огоньке» опубликовали, авторитет журнала укрепился, но с точки зрения художественности текст оставлял желать лучшего.

С современным «буриме» «Шестнадцать карт» дело обстоит получше, но не блестяще. В этом признается и сам автор затеи Григорий Аросев, собравший шестнадцать российских писателей для воплощения идеи в жизнь. Работать под заказ и практически на собственном энтузиазме не для всех участников эксперимента было самым важным творческим делом. Если рассматривать каждую главку как отдельное произведение — они все тянут на весьма неплохие рассказы. Но в одном полотне разные писательские манеры, стили, акценты стыкуются откровенными «швами» и в итоге образуют недостаточно гармоничный, слаженный текст. Единственное, что «стабилизирует» роман, — главный герой, журналист Антон Непомнящий. Он формирует «скелет» произведения, хотя и обрастает порой несуразной «формой мышц». Что получилось в итоге, сказать сложно, с художественной стороны текст местами недоразвит, с точки зрения подачи и формата — оригинально и интересно.

Классический урод

Отдельно хотелось бы выделить рассказ Игоря Сахновского «Семья уродов». Примечательно это малоизвестное произведение по многим параметрам. Во-первых, оно основано на реальных событиях, а именно, конкретном биографическом факте жизни Владимира Набокова. Во-вторых, повествование идет от первого лица главной героини Филиппы Рольф — непосредственной участницы произошедшей истории. В-третьих, примеряя на себя реальную женскую роль, Сахновский проникает в глубины жизни четы Набоковых, открывая моменты и факты, старательно скрываемые парой от посторонних глаз.

Мужская сущность писателя Сахновского растворяется в главной героине. Мимикрируя под женский образ, автор вместе с Филиппой взаимодействует с Набоковыми, анализирует поступки, пишет письма, переживает и любит. И в итоге выдает весьма неоднозначную оценку личности признанного классика и его творчества, оставляя читателя в растерянном состоянии.

В продолжении…

Кроме перечисленных произведений, открыв январский выпуск журнала, читатель сможет познакомиться с далеко не музыкальной пьесой Константина Костенко «Джаз», сонетами о русских святых Максима Калинина, стихами Ии Сотниковой и Александра Верникова.

Критическая часть издания представлена размышлениями Константина Комарова о премии имени Бажова, рецензиями на новый поэтический сборник Екатерины Симоновой и роман «Мутабор» Ильдара Абузярова и авторской рубрикой «Слово и культура» Юрия Казарина. Завершить же прочтение журнала мы рекомендуем просто хорошим и ироничным рассказом Алексея Минировского «Милый кролик».