Если бы война продлилась еще полгода…

В номере за 5 мая 1945 года в рубрике «Военные действия в Западной Европе» «УР» сообщает следующее: «Войска союзников в Южной Германии достигли пункта, расположенного примерно в 45 километрах к северо-западу от Берхтесгадена. В австрийских Альпах войска союзников, приближающиеся к Инсбруку (главному городу области Тироль – Д.С.), встретили упорное сопротивление врага». Современному россиянину, да и советскому человеку времен окончания той войны, это сообщение не говорит ничего — а за ним скрывается поразительная, волнующая и загадочная страница истории.

Потому что то самое сообщение «УР» о событиях вокруг Берхтесгадена и Инсбрука — это своего рода «верхушка айсберга». А полная картина — это стремительный и явно спешный рейд 3-й американской армии под командованием легендарного Джорджа Паттона через Южную Германию, австрийские Альпы и Западную Чехию. Рейд, в котором, на первый взгляд, не было явственной военной необходимости, – основные события разворачивались вокруг Берлина. И, тем не менее, высшее командование США зачем-то бросило войска в этот рейд, с приказом «только вперед, и как можно скорее», – причем не кого-нибудь, а своего лучшего полководца и его закаленную в боях ветеранскую армию. Зачем? И случайно ли тут возник Берхтесгаден – место, где находилась резиденция Гитлера? А если мы вспомним, что накануне штурма Берлина фюрер почему-то собирался покинуть столицу рейха, перебраться в австрийские Альпы и лично возглавить оборону так называемой «Альпийской крепости», загадочность происходящего еще более усиливается. Что за всем этим стоит?

А стоит за этим самая потаенная и зловещая страница истории Третьего рейха – планы по производству оружия массового уничтожения. Нацисты готовили так называемое «оружие возмездия» в атмосфере полной секретности и в масштабах поистине колоссальных. Как выразился современный польский ученый Кейстут Закорецкий, «секретные разработки нацистов потрясают воображение». Ученые рейха стремились делать не только те типы оружия массового поражения, которые мы сегодня знаем (ядерное, водородное, бактериологические, лазерное), но и занимались «совершенно чудовищными вещами» (по констатации Дж. Фаррелла) – экспериментировали над такими «звездами смерти», которые и сейчас трудно вообразить. Большинство из этих проектов до сих пор засекречено. Но и то, о чем мы знаем, что так или иначе стало известным уже к весне 1945 года, приводило в трепет. Так, немецкие оружейники уже тогда были готовы к массовому производству крылатых ракет — и, по мнению Д. Эйзенхауэра, их массированное применение летом 1944 года могло сорвать высадку в Нормандии.

То же самое касается и реактивной авиации: первая же эскадрилья таких экспериментальных самолетов, вступившая в бой с американцами в начале 1945 года, продемонстрировала полную свою неуязвимость для традиционной авиации того времени. В этом же ключе — и подлодки нового поколения: по некоторым сведениям, отряд таких подлодок 2-3 мая 1945 года буквально расстрелял в Гренландском море несколько английских эсминцев… Немцы не успели довести эти проекты до серийного производства (к счастью для человечества!) — но уже после войны, когда в руки союзников попали секретные документы, стало ясно то, о чем Эйзенхауэр сказал: «Продлись война еще полгода — и мы бы столкнулись с принципиально новыми типами и системами вооружений». Не случайно и союзники, и Сталин так стремились заполучить к себе немецких оружейных инженеров — и те впоследствии славно поработали на новых хозяев: достаточно вспомнить роль Вернера фон Брауна в создании американской ракетной программы и барона Манфреда фон Арденне в разработке советской атомной бомбы.

А разгадка рейда Паттона в том, что все производства в рамках этих засекреченных проектов находились… как раз в Южной Германии, приальпийской Австрии и западной Чехии! Вот почему Гитлер собирался обороняться именно там… И именно поэтому западное командование так торопило Паттона «проутюжить» этот смертоносный район, разгромить имеющиеся там нацистские силовые структуры и захватить секретные объекты. Надо отдать должное эксцентричному американскому генералу – с поставленной задачей он справился блестяще.

В плане «тылового» материала рассматриваемый номер «УР» – один из самых колоритных. Сразу же, на первой странице – «шапка»: «В Совнаркоме Союза СССР. О выпуске Четвертого Государственного Военного займа». Дальше, на целую страницу – «Условия выпуска Четвертого Государственного Военного займа». А ниже – как прорвавшаяся плотина: «Заем нашей Победы!», «Яркая демонстрация патриотизма», «Величайшая демонстрация советского патриотизма!», «Доконаем врага» (это тоже – о займе), «Вклад патриота И. А. Юкатова», «За первый час – полмиллиона рублей», «На два месячных оклада», «Колхозники оплачивают Заем наличными деньгами». И – большая фотографии рабочих одного из уральских заводов, не сказано, какого, с энтузиазмом жертвующих свои кровно заработанные… На фоне этого почти буднично смотрятся доклад наркома финансов СССР А. Зверева «Четвертый Государственный Военный завеем» и Постановление Президиума ВЦСПС об участии профсоюзных организаций в проведении подписки на этот самый, последний за время войны заем.

За этими сообщениями – довольно драматичная страница истории нашей страны. Система военных займов – изобретение 2-й половины XIX века (в частности, к подобному механизму прибегали обе враждующие стороны во время Гражданской войны в США). В Первую мировую войну система уже, можно сказать, кристаллизировалась: и страны Антанты, и их противники широко прибегали к данному способу использования денег населения. И всегда – под аккомпанемент громкой пропагандистской компании. Это и понятно: войны современного типа страшно подрывают экономику, приходится прибегать к экстраординарным методам поправить экономику… Специфика Советского Союза была до боли знакомой: подобные мероприятия (проводившиеся постоянно, начиная с 20-х гг.) носили характерный для советской государственно-цивилизационной модели характер – добровольно-принудительный.

Надо отдать должное людям, пережившим войну: по практически всем свидетельствам того времени, денежные взносы труженики тыла делали с энтузиазмом, даже и вне рамок организованных компаний – действительно «все для фронта, все для победы!». Так было и после объявления четвертого, последнего военного займа. Но вот сухая сводка из исторического справочника: «В 1947 году была проведена денежная реформа. Она отменила все виды обращавшихся ранее советских дензнаков. Все вклады советских граждан свыше 3 тысяч рублей были урезаны на треть, свыше 10 тысяч — на две трети, а наличные рубли — так и вовсе, обменивали один к десяти, то есть уменьшили в десять раз…».