Сам никогда и ничего хорошего для других не сделает, а тем, кто сделает хорошее ему, никогда спасибо не скажет (он вообще, не способен заметить это хорошее). Проиллюстрирую это двумя примерами.

Позавчера пришел в редакцию Владимир Чернышев, совсем молодой мужчина. Рассказал, что только-только вернулся из Москвы. Там случайно пересекся с поисковиками, которые нашли медальон погибшего солдата с нашего Уралмаша. Фамилия вроде бы Власов, адрес: У.З.Т.М., Ильича, д. 6. кв. 47, комната 3. Ткнулся Владимир Чернышев в родном городе туда-сюда (в газеты и на телеканалы), чтобы помогли найти родных павшего воина, но никто интереса не проявил. Признался, что сильно разочаровался в журналистах.

Впрочем, профессия была реабилитирована, когда я скачала у него с флэшки фото полуистлевшей бумажки из медальона и заверила, что «УР» обязательно опубликует информацию. Владимир сильно обрадовался. А вчера от него пришло письмо. Он сообщил, что администрация Орджоникидзевского района, куда он тоже посылал сведения, пообещала подключиться к поисками родных Власова.

Вчера же позвонила донельзя взволнованная дама. Поинтересовалась, куда делись анонсы двух телеканалов из программы передач. Даю объяснения. И вдруг слышу: «А мы думали, это Путин велел их не печатать». С ума сойти! Спрашиваю даму: «Но сами-то телеканалы ведь показывают?» — «Показывают» — «Значит, никто их не закрыл?». Положила трубку.

А я долго не могла прийти в себя. Это до какой же степени истеричности надо дать себя довести, чтобы представить, будто Владимир Владимирович звонит в уральскую газету и просит не публиковать телепрограмму двух каналов. Невольно вспоминаются вакханалия большевистской и горбачевской поры, когда народ позволил уболтать себя горстке революционеров, а потом многие годы кусал локти, потому что кроме них многим и есть-то было нечего — разве что спасали продуктовые наборы гуманитарной помощи с Запада.

Вы спросите, что объединяет эти случаи. Один из моих коллег, которого я спросила, почему они отфутболили Владимира с его информацией о погибшем бойце, признался: «Не до того сейчас. Главное для нас — предвыборная борьба, акции оппозиции». Ну а та дама — жертва оппозиционной пропаганды. До того бедняжку довели, что поверила, будто глава кабинета министров верстает телепрограмму.

Впрочем, стоит ли ее жалеть? Не такие ли становятся питательной средой революций всех цветов и оттенков, переворотов? Не за глупость ли подобных дам приходится потом расплачиваться всем: рабочим, чьи заводы останавливаются, учителям и врачам, которым приходится переквалифицироваться в челночников и рыночных торговцев…