Увлекался историей, но труды ученых в библиотеках не искал. Этнографы и историки из Москвы и Ленинграда сами стремились встретиться с ним. За советом и помощью шли к Орлову местные авторы будущих книг о рудниках и заводах Нижнего Тагил, когда нужны были не технические подробности горного дела, а то, что называется «духом времени» и познается через воспоминания старожилов о буднях и праздниках наших предков, их быте, ремеслах и даже пристрастиях в еде.

Тагильской энциклопедией называли Ивана Абрамовича при жизни, 110-летие со дня рождения Орлова отмечено выходом книги, которую сам он никогда бы не издал, потому как…

 — …человек был скромнейший! — вспоминает доктор исторических наук Татьяна Гуськова. — Собиратель истории и щедрый даритель ее артефактов. Сегодня дары Орлова хранятся в шести коллекциях Нижнетагильского музея-заповедника: подносы (а историю тагильской лаковой живописи на металле Орлов знал как никто другой), медная пластика, фотографии старого Тагила. И собственные рисунки зданий демидовских времен, увы, уже не существующих.

— Хорошо, что подготовка к 290-летию Нижнего Тагила, которое мы будем отмечать в 2012 году, началась с издания литературного памятника этому уникальному человеку, первому в тагильском братстве краеведов, — радуется ученый-историк Гуськова.

Кстати, она не только была редактором-составителем книги «Старый Тагил глазами краеведа», но и спонсором издания. (Пользуясь ее отсутствием сейчас в городе, нарушаю запрет Татьяны Константиновны на огласку сего факта.)

История в деталях

Свидетель минувшего века оставил нам богатейшее наследство. Обладая уникальной памятью, Иван Абрамович уточнял по другим источникам разве что даты событий, а сами события воспроизводил в зарисовках хорошим литературным языком. Так, например: «1917 год. Начало революции. В Тагиле митинги, собрания. В витринах магазинов и на воротах частных домов в центре афиши, лозунги, призывы. Каждая политическая партия говорила о своих преимуществах перед другими, старалась перещеголять остальных лозунгами, красочными афишами, их размерами. Партий было много. Кадеты, меньшевики, эсеры, правые, левые, демократы, большевики и другие — разобраться нелегко».

Вам, читатели, это ничего не напоминает?

Рассказывая о своей службе в Красной армии в годы Гражданской войны, боец железнодорожного полка Иван Орлов приводит имена и фамилии сослуживцев рядового состава: может, пригодятся они нынешним составителям своих родословных?

Чем, казалось бы, может удивить читателя глава «Тагил промышленный», если столько уже понаписано о рудниках и заводах? А как появились в городе первый велосипед, автомобиль, первый пароход на Тагильском пруду, созданный местным мастером-универсалом, — знаете?

Тагильский фольклор, собранный краеведом, — кладезь для писателей и драматургов. «Мне не жалко камешка, на поле валяется. Жалко милого дружка — в солдаты отправляется», — пели девушки частушки, провожая рекрутов. Фотография тагильского рекрута из собраний краеведа — рядом: бравый молодец в хромовых сапогах и добротной одежде.

Такие пироги

Чем торговали наши прадеды, рассказано так, будто ты сам покупаешь в калашном ряду щи в бутылке, а в кондитерской — копеечную булку «жулик» или пирожное за три копейки. На столе тагильской семьи покупные угощения были не в чести, хорошие хозяйки подавали стряпню по своим рецептам. Их тоже бережно собирал краевед Орлов, которого многое роднит со знаменитым дядей Гиляем — блистательным бытописцем Москвы Владимиром Гиляровским.

Возьмите и вы на заметку хотя бы рецепт тагильских солодяшек.

«Из пресного ржаного теста делали пироги с мелко резанным луком-репкой. Потом их складывали рядами в корчагу. Плотно закрывали крышкой или сковородкой. Ставили на ночь в печь. Пироги приобретали приятный аромат ржаного хлеба. Лук в пирогах становился сладким, как урюк. Солодяшки чаще делались осенью, когда резали лук, при этом использовали лук, не годный для хранения на зиму».

 И тут же — настоящий гимн, сложенный Орловым во славу русской печи:

«Все кушанья изготовлялись в печи. Вот такая русская народная печь! Простая, дешевая, удобная, универсальная. У нее большая теплоемкость и медленная равномерная теплоотдача. Она приспособлена и к русскому быту, и к хозяйству. Название «русская» — наверное, из-за оседлости русских крестьян и особенностей климата. С заселением новых мест, будь то степи, леса, тундра, за русским «шла» и русская печь. Пробовали и продолжают ее заменить. Иногда получаются удачные «гибриды». Их объявляют системами по именам изобретателей — Шитова, Подгорного, Грум-Гржимайло и т. д. Но при этом везде используют элементы русской печи. Все они по-своему хороши, но больше подходят к отопительным системам. Быстрее нагреваются, быстрее остывают. Но не для изготовления еды. Еда, приготовленная в русской печи, особенно вкусна.

Вот такая она — русская чудо-печь!»

Дань землякам

В очерках и зарисовках Нижний Тагил начала прошлого века показан во всем многообразии его промышленности благодаря развитому предпринимательству. Железо железом, а кирпичное производство тоже было, работали канатная фабрика, бумажная, кожевенный завод, производства — подносное, посудное, бурачное, сундучное, гвоздарное. (Нынче наш моногород о такой диверсификации промышленности лишь мечтает.) Мастер-умелец, простой рабочий, торговец, подрядчик, глава почтенного семейства и его домочадцы — их уклад жизни и быта больше всего интересовали горняка-краеведа. Книга, изданная музеем-заповедником «Горнозаводской Урал», подтверждает высказанное почетным гражданином города Иваном Абрамовичем Орловым еще полвека назад: «Изучая прошлое Тагила, его историю, нельзя пройти мимо тех, кто создавал эту историю. Это не герои, это рядовые труженики. Все они — тагильчане».