«34 недели на Майданеке»

В номере за 10 марта 1945 года опубликован один из самых пронзительных и страшных документов, передающих обжигающую атмосферу войны; документ, буквально опаленный «дыханием дракона». Это – серия писем очевидца, обозначенных «34 недели на Майданеке». Автор — Юрий Хазанович.

…Расположенный на окраине польского города Люблин, Майданек был одним из самых печально известных лагерей смерти Третьего рейха. 17 июля 1941 года Гитлер отдал Гиммлеру распоряжение о полицейском надзоре над захваченными Германией восточными территориями. В тот же день Гиммлер назначил руководителя СС и полиции Дистрикта Люблин Одило Глобочника (одного из самых страшных палачей Третьего рейха – между прочим, не немца и даже не австрийца, а славянина-словенца!) своим уполномоченным по созданию структуры СС и концлагерей на территории Генерал-губернаторства (оккупированной Польши). Центром сети концлагерей на востоке Генерал-губернаторства должен был стать Люблин и построенный рядом с ним руками заключенных крупный концлагерь. Приказ о создании лагеря был отдан 20 июля 1941 года Г. Гиммлером О. Глобочнику во время его визита в Люблин. В распоряжении речь шла о создании концентрацион-ного лагеря, рассчитанного на 25-50 тысяч заключенных, которым надлежало работать над постройкой зданий для СС и полиции. Через Майданек, по современным уточненным данным, прошло порядка 150 000 заключенных, каждый второй из них был уничтожен. Майданек стал вторым (после Освенцима) лагерем, где практиковались газовые камеры. 3 и 4 ноября 1943 года на территории лагеря была проведена операция под кодовым названием «Эрнтефест» (Erntefest – нем. «праздник сбора урожая»). В ходе операции эсэсовцы уничтожили на территории лагерей Майданек, Понятова и Травники всех евреев из Люблинского района. В общей сложности по разным оценкам было убито от 40 000 до 43 000 человек (из них в Майданеке 18 000)… Майданек стал первым из лагерей смерти, который был занят наступающими частями Красной армии (22 июля 1944 года).

В публикациях «УР» приводятся свидетельства людей, прошедших через ад Майданека. Ю. Хазанович сообщает о чудовищном голоде узников и пишет: «Я сам видел, как несколько товарищей из нашего барака ели мышей». И еще – как поймали, задушили и сварили в котелке маленькую собачонку: «человек двадцать поело досыта»… Описывается расстрел партии евреев, среди которых было много маленьких детей: звуки выстрелов заглушали ревом тракторов и пластинкой с фокстротами и вальсами… Как украинец по фамилии Проук совершил фактическое самоубийство – пошел на лагерную проволоку и был сражен очередью со смотровой вышки. Как сыпной тиф косил людей, и их никто не лечил. Как от голода и безысходности несколько заключенных решились на невозможное – украли у надзирателя спиртное и выпили. Надзиратель выстроил всех и объяснял: он «на гражданке» в Германии был известным бандитом, его вся полиция боялась. Требовал, чтобы сказали, кто это сделал – не для расправы (божился, что ее не будет), а просто для того, чтобы увидеть лицо смельчака… Никто никого не выдал: надзирателю осталось только обложить всех матом и отправить по баракам… И – о том, как в июльские дни 1944 года под аккомпанемент катящегося на Люб-лин фронта и панической эвакуации несколько человек сумели бежать из этого ада, и их укрыли поляки…

Это – буквально «репортаж с петлей на шее» (была такая страшная книга у чешского писателя-антифашиста Юлиуса Фучика, погибшего в гитлеровских застенках). Остается только сказать, что нелюдь и вурдалак Одило Глобочник, которого за «срыв всех предохранителей» ненавидели и презирали даже эсэсовцы – не ушел от возмездия. В самом конце войны он пытался укрыться в Австрийских Альпах (буквально – в уединенном охотничьем домике), но был обнаружен и арестован английскими солдатами, после чего кровавому палачу осталось только раскусить ампулу с цианистым калием…