С разрешения автора «УР» публикует его работу.

«Два времени в узел свяжу…»

В России много городов, больших и маленьких, молодых и древних, у них разная история, разные судьбы, различные имена. Но есть у них общая боль – Великая Отечественная война.

Война до моего города не докатилась, не было его героической обороны, и славы города-героя он не удостоен. Но для меня наш город – герой. Это город, на заводах которого создавалось оружие, принесшее победу нашей стране, в госпиталях которого спасали от смерти раненых. Это город, на земле которого тысячи эвакуированных нашли приют. Город, сохранивший в годы войны культуру России.

Я знаю о подвиге нашего народа на фронтах Великой Отечественной войны, но очень хочется рассказать о тех, кто жил в глубоком тылу.

И не совершал подвигов? Просто жил?

Ноябрь, 2019 год

…Встает
внезапно
домами Свердловска
новый город:
работник и воин.
В. Маяковский

В классе шумно и весело. Все рады, что отменили урок истории и вместо него мы идем в школьный музей Великой Отечественной войны. Можно будет походить, посмотреть экспонаты, фотографии, а не сидеть в душном классе.

Экскурсовод рассказывает о жизни Екатеринбурга и нашей гимназии в годы войны, о том, что в Свердловской области был развернут 161 госпиталь, что сюда были эвакуированы более 700 предприятий, фонд Государственного Эрмитажа, МХАТ имени А.П. Чехова и Центральный театр Красной армии, говорит о том, как был создан Уральский добровольческий танковый корпус.

Я отстаю немного от класса, рассматриваю черно-белые снимки. Вот площадь 1905 года 22 июня 1941 года. Люди стоят, подняв головы, слушают обращение Молотова. Догадываются ли они, что их ждет впереди?

Вот фотографии рабочих Уралмашзавода: рядом со взрослыми совсем юные мальчики и девочки.

А это раненые солдаты в Свердловском госпитале: лица серьезные, напряженные.

На некоторых фотографиях улицы военного Свердловска: такие далекие, но в то же время очень родные и знакомые.

Я не выдерживаю – провожу пальцами по одной фотографии. Как вы жили, как работали, о чем думали, дорогие мои свердловчане?

Декабрь, 1942 год

…Да разве об этом расскажешь,
В какие ты годы жила!
М. Исаковский

Промерзшие половицы скрипят под ногами. От этого скрипа за занавеской просыпается мама, стонет, зовет ее. Но сначала нужно согреть воду. Нина прислоняется к стене, ждет. Потом берет таз с теплой водой, ставит его на пол и устало садится на стул.

Корчась от боли, она стягивает обувь, ватные штаны, зажимает зубами полотенце, чтобы не кричать и не беспокоить маму, медленно опускает ноги в воду. Смотреть на них страшно: ноги черные, опухшие, со вздутыми венами.

– Сейчас, мамочка, сейчас… Уже иду…

Завтра снова на завод, вечером нужно хоть немного позаниматься. Она обещала отцу, что обязательно закончит школу и поступит в институт. Отца не стало в самом начале войны, тогда же заболела мама.

Нине 15 лет, и она еще не знает, что через два с половиной года война закончится, но к концу войны уже не будет мамы и любимой сестры Оленьки и брат Володя вернется с фронта больной, израненный. Не знает, что её обмороженные на заводе ноги будут болеть всю жизнь и будет три операции, но будут и красивые платья, и капроновые чулки, и туфельки на каблучках. И в институт Нина обязательно поступит, выйдет замуж, родятся две дочери, пять внуков и девять правнуков. И одним из них буду я.

А сейчас 1942 год и Нине очень холодно, больно и страшно. Но она встанет утром и пойдет на завод, а потом ночью будет заниматься. Потому что это всё, что она может сделать для Родины, для фронта, для своего брата-солдата. Потому что это её вклад в победу. И она будет снова и снова на холоде, забывая про боль обмороженных ног, проверять и укладывать детали №… Она знает, что, чем больше сделает, тем легче будет там, на фронте, тем быстрее закончится война, вернется брат Володя, выздоровеет мама, тем меньше придется работать любимой старшей сестре Оленьке.

Девочка Нина подвигов не совершала, она о них даже не думала, просто жила и работала.

Не совершала?

Декабрь, 1941 год

Тяжела эта сумка слишком,
Если там от беды привет.
Т. Черновская

Снега было так много, что сугробы иногда доходили Зое до пояса. Люди протоптали в них дорожки. Зоя очень спешила. Тяжелая сумка почтальона перевешивала и норовила опрокинуть её в сугроб. Девочка была маленькой и худенькой, а сумка – большая и тяжелая. Сегодня почта запоздала, и Зоя хотела побыстрее принести письма адресатам.

Вместе с бабулей и маленькой сестренкой их эвакуировали в Свердловск, следом должна была вместе с предприятием приехать мама, но поезд разбомбили по дороге. Мама не приехала, но бабуля и Зоя не теряли надежды и ждали. Она и на почту-то пошла работать из-за этого: вдруг весть от мамы будет. Не пропустить бы.

Ей дали участок – госпиталь. Зоя была так рада: она увидит героев. Действительность оказалась страшной, девочка первые недели постоянно плакала. Но работу не бросила: носила письма, писала за тех, кто сам не мог, помогала сочинять, «чтобы красиво было».

Мудрая бабуля посоветовала Зое: «Ты, внучка, сначала письма сама читай. Вдруг что дурное написано. Зачем солдата мучить, ему поправиться надо, а для этого силы нужны и желание».

Зоя забежала в коридор госпиталя, бросилась сразу к печке, стянула зубами варежки, приложила ладошки к ее горячему боку. Минута тепла. Очнулась, сбросила сумку с плеча и спешно стала разворачивать треугольники. Развернет, пробежит глазами, завернет – и в сумку. На одном задержалась, еще раз пробежала глазами – и слезы сами покатились по замерзшим щекам. Она медленно свернула треугольник и убрала его в карман. Не сегодня, потом. Она его отдаст позже, когда Семен Аркадьевич полностью поправится. У него была старенькая мама, как Зоина бабуля, жена и две дочки, как Зоя и ее сестренка. Были…

Зоя вытерла слезы и пошла к раненым. Они так ее ждут, ждут вестей из дома! А их письма просто необходимы родным.

Зое 14 лет, и она еще не знает, что через месяц вернется мама, которая выжила в бомбежке и долго лежала в госпитале. Не знает, что через три с половиной года закончится война, а папа так и не вернется. Не знает, что она и её будущие дети останутся жить в этом суровом, но гостеприимном городе, что по проектам её сына построят в Свердловске двенадцать зданий.

Двое из её правнуков – мои лучшие друзья. Это они рассказали мне о дорогом для них человеке, человеке, не совершавшем подвигов.

Не совершавшем?

А пока идет 1941 год и Зое тяжело, голодно, и ее сердце разрывается каждый день. Но всю войну она будет носить тяжелую сумку с письмами, потому что знает, что, чем больше она сможет согреть своим повзрослевшим сердцем солдат, тем быстрее они выздоровеют, тем скорее закончится война, найдется мама, вернется папа.

Ноябрь, 1941 год

Свердловск, глубокий тыл. Надежное место
для того, чтобы спрятать самое ценное –
машиностроительные заводы, картины из Эрмитажа,
диктора Левитана, прославленных теноров, баритонов…
А. Матвеева «Горожане»

Утром показали, где я буду работать. Красивое старое здание. Но мое рабочее место – в подвале. Небольшая комната, окошек нет, стол, стул, койка. Дверь в комнату отдельная, со двора, чтобы не ходить по коридорам, а сразу же попадать в кабинет. На столе два микрофона, репродуктор, звуковоспроизводящая аппаратура для грампластинок, телефон, телеграф – в общем, все необходимое. Я остался доволен.

Жду, когда застучит телеграф или зазвонит телефон, получаю сводку, прочитываю несколько раз, проговариваю. Загорается красным глазом плафон над дверью – начинаю работать.

Работаю сутками, иногда не ухожу к себе даже ночью. Ложусь на кровать прямо здесь и дремлю.
Молодые ребята, приставленные ко мне, как-то разговорились, рассказали, что в соседних комнатах работают Агния Барто, Лев Кассиль. Записываются. Читают свои произведения. А мне общаться ни с кем не разрешено. Даже города-то толком не видел. Что за Свердловск? Какой он, этот город, так секретно приютивший и оберегающий меня?

Придвигаю ближе микрофон: «Говорит Москва! От советского информбюро!»

Юрию Борисовичу Левитану 27 лет, ему трудно, одиноко, и он еще не знает, что через два года его также секретно перевезут в другой советский город, в Куйбышев, через три года и шесть месяцев закончится война и он вернется в Москву, а через двадцать лет он сообщит всей стране о первом полете человека в космос.

А сейчас 1941 год, и он точно знает, что в каждом городе, в каждом доме, в каждом госпитале, на каждом заводе ждут его слова: «Внимание! Говорит Москва!» И пока Москва говорит (пусть даже из маленькой комнаты в подвале здания города Свердловска), работает вся страна. И пока говорит Москва, люди живы и несгибаемы. И если говорит Москва, то победа обязательно будет за нами!

Мой город не совершал подвигов, он только приютил и сберег великих ученых, талантливых актеров, знаменитых писателей.

Не совершал?

Январь, 2020 год

И свяжется разорванное время…
М. Никулина

Вода уже давно замерзла. Река укутана рождественским мягким пледом, а с боков зажата каменными плитами. Красивые старинные здания смотрят на неё, улыбаются. Вдалеке блестят зеркальные стены небоскреба «Высоцкий» и мерцает морозная дымка заводов.

Моя гимназия в самом сердце Екатеринбурга. В годы войны здесь располагался госпиталь № 1326. Сюда ежедневно спешила девочка Зоя, несла долгожданные весточки для раненых солдат.
Я иду по улице Радищева. Небольшое двухэтажное здание с белыми колоннами и коричневыми куполами. Где-то здесь, в одной из комнат подвала, жил и работал Юрий Борисович Левитан. Отсюда звучал на всю страну его голос.

А за этим домом уходит в небо современное здание, построенное сыном Зои. Недалеко от Уральского университета, за прекрасным дендропарком, в окружении жилых пятиэтажек стоит институт, в котором работает дочь девочки Нины.

На улице Розы Люксембург, напротив усадьбы Железнова, есть дом, в котором в годы войны жила маленькая девочка Майя. Её бабушка, спасая от голода своих и соседских ребятишек, варила похлебку из крапивы, корней лопуха и липовых почек, собранных детьми в парке, и, когда разливала по мискам («поварешкой почерпывала»), глаза закрывала, «чтоб Господь упас: своему не дал зачерпнуть погуще». Сейчас Майя Никулина – замечательный поэт, ученый и публицист. Строкой ее стихотворения я начал свое сочинение.

Мой красивый, гостеприимный и мужественный город связал в один узел такие разные судьбы, эпохи… Я иду по его улицам, вдыхаю морозный воздух и точно знаю, о чем думали люди с тех военных фотографий: о том, что надо жить, о том, что должны жить их близкие и родные, их город, их любимая страна!