В приступе интеллектуальной судороги морщу лицо и лепечу: «Наверное, что-то руническое? Древнескандинавская «Беркана»?..». Виталий Владимирович нетерпеливо отмахивается и протягивает широко раскрытую ладонь. Привычные линии и, правда, сходятся в древнюю символическую буковицу.

В глубине души

— Чем вас привлекает идея варварства?

— Варварами нас считает большая часть «продвинутого зарубежья» (показывает кавычки пальцами). И нам нужно не оправдываться, а гордиться. Я со своими единомышленниками стараюсь вносить в слово иные смыслы, наполнять его положительной этимологией. «Варвары идут!» — именно это предостережение кричало все Средневековье, видя на горизонте клубы пыли и слыша топот копыт. И ведь мы действительно варвары! Оглядитесь вокруг: едим иноземное, пьем иноземное, лечимся иноземным…. Недавно только пустые жестяные банки на подоконники ставили и считали красивым — сегодня нас не устраивает порой самая дорогая западная продукция. Почему? Потому что дикий человек все новое пробует на вкус, на запах, на локоть, на коленку… Как ни парадоксально, варвар в итоге пользуется только лучшим.

— Какие у нас преимущества перед остальным миром?

— У нас, жителей огромной части суши, географическое мироощущение и пространственное мышление. Мы мыслим степенью близости. Например, врагом не может быть человек, которого не знаешь лично. Это очевидно. Но очевидно для варвара, а не для остального мира. У них во врагах целые страны, культуры, религии, этносы, идеологии — потому что ТАК сказал КТО-ТО. И пока пользуемся самым дешевым (акцентирует), самым негодным, мы варвары в кавычках. Как стать истинным? Следуйте за Достоевским, которому приписывают фразу: «Проснется Русь, вспомнит своих Богов, и такая раскачка пойдет по миру…».

Среда обитания

— От ужаса?

— Когда вспомним, на какой земле живем, каким воздухом дышим, какое великое было прошлое… Белый свет вздрогнет скорее не от страха, а из уважения: спящий доселе народ наконец очнулся и готов расколдовать заколдованный мир. Сделать-то сие могут только варвары — они понимают, что такое достаток, что сверхдостаток отягощает и усложняет жизнь. Они знают, что есть другие ценности: исконные, традиционные, настоящие.

— Призываете отпустить свободную природную натуру?

— Если в дикой природе правила поведения создает естественная среда, у мегаполиса среда создана искусственно и живет по искусственным законам, неупорядоченным. А если и внутри тебя нет порядка, то ты — непорядочный человек с неупорядоченной системой знаний и навыков. Между прочим, нужных. Для чего? Чтобы элементарно выжить. Ибо законы выживания, спасения и безопасности универсальны. Эта триединая формула гласит: предвидеть, по возможности избегать, при необходимости действовать. Предвидеть — значит, прогнозировать; избегать — значит, понимать степень и готовность внутренних и физических ресурсов, навыков и знаний. Ну а действовать — значит, уже использовать полученные знания-умения-навыки.

Закон рода

— Но ведь информации кругом — тьма-тьмущая! Как не запутаться?

— Лично я выводы делаю не на основании увиденного или услышанного, а на основании анализа. И он в свою очередь выстраивается на сумме ВСЕХ существующих знаний. Остается только научить человека выбирать нужное, делать его своим, отбрасывая лишнее, суетное, никчемное, ничтожное, глупое, поверхностное. В советские времена, ближе к началу 90-х, меня называли «воинствующим миссионером». Я брал человека за галстук, зажимал в угол и донимал, мол, что ты со своей жизнью делаешь?!.. где мозги потерял?!.. Был период, когда я думал: а делайте что хотите, не буди спящего, не корми проснувшегося...

— Что наступило после?

— Я понял, нужно следовать тому, что априори считаешь главным в собственной картине мира. Для меня это попытка ответить на вопросы «кто мы?», «откуда мы?», «куда идем?». «Что я умею сам?», «что оставлю после себя?»… Ведь наследство — не барахло и не камни, не счет в банке и не автопарк. Это — миссия. Если нет миссии у рода, ничего не наследуется. А что оставим следующим поколениям? Знания о самих же себе. Почему учим имена богов Древней Греции, но не знаем собственных божеств. Если древнегреческие религиозные тексты — это мифы, у нас они — сказки.

— Предлагаете рассказывать потомкам волшебные истории?

— Да, и изучать историю славян, культуру, традиции, обряды. В них наши традиционные метафоры, которые проецируют окружающий мир. Например, изба — это место, в котором избывали, т. е. пережидали смутные времена. И представляет собой она микромодель макрокосмоса. Печь, лавки, матица — каждый предмет что-то да означает. Но чтоб понять, надо послушать знатока. А чтобы показать, надо обнаружить артефакты. Вот мы и собираем рухлядь, проводим с этнографами и лингвистами исследовательские экспедиции по заброшенным местам. Почему возник интерес к Бабиновской дороге, находящейся на территории Николо-Павдинской горной дачи? Отсюда начинается история уральского края, и не только края, но государства вообще — до Артемия Бабинова здесь Ермак прошел, а до него коренные народы быт вели…

Заслужи — и воздастся

— С них все и началось?

— Британская энциклопедия XVIII века гласит, что на Урале располагалась одна из столиц Тартарии, империи русов. А мы этого и не знаем. Официальная наука этим не занимается. Если ее цель и принципы — исследовать неизвестное, непонятное и неведомое, то сегодня она играет роль цензора, сидящего на страже верности идеологическому курсу. После экспедиций предъявляем артефакты, бумаги, химические анализы, лабораторные исследования, доселе ученым мужам неведомые. А они не вписываются в канву общей истории! В лучшем случае нам в ответ пожимают плечами, в худшем — устраивают истерику.

— И как сохранить корни национального самосознания?

— Славянская традиция — не старая, ибо живет и дает всходы. Вот я живу по законам исконно русского бытия. У меня в подмосковной деревне собственноручно построен славянский кремль. Домой приеду, коня свистну, подбегут ко мне собаки борзые, сокола на руку посажу — и в поля! И какие мне информационные загрузы! Да, это похоже на жизнь по Домострою, но такому, взаимному. Это моя тирания над всеми, жены — надо мной, внуков — над ней и т. д. Но правила здесь действуют самые рациональные. Все лучшее кому? Батьке. Не будет батьки — ничего не будет.

— Детям такой расклад по душе?

— Когда они батьками станут, то же самое получат (пожимает плечами). Но это не значит, что я к ним пренебрежительно отношусь. Когда внук со слезой в глазу приносит мне единственную конфетку,  лучшее —батьке, понятно, что я ее отдам. Зато он понимает: ему тот трон занять, ему — главное место за столом в трапезной, к нему будут так же относиться. Если заслужит. И он стремится к этому.

ЛИЧНОЕ

Самый большой домосед

— Каково это — входить в семью путешественника?

— Накладно! Ведь если не мотаюсь по городам и весям, то 24 часа в сутки сижу дома. А это невыносимо. Потому что в имении моем обитает несколько десятков человек, жизнь у каждого бурлит, и все только и спрашивают — когда уже уедешь?! (смеется). Буквально готовы сами деньги собрать, чтобы в новое странствие главу семейства отправить. А как иначе? Путешествовать — моя профессия, моя работа. И когда есть возможность никуда не ехать, я и не еду. Сын все подкалывает: «Самый большой домосед, которого я видел в жизни, — это мой отец!» Парадокс! (задорно смеется).

ДОСЬЕ

Виталий Сундаков родился 7 октября 1957 года в Алма-Ате (Казахстан). Окончил Николаевский педагогический институт (филологический факультет), Московский государственный университет (факультет журналистики). Президент Фонда русских экспедиций и путешествий, основатель первой Российской школы выживания, президент Транснациональной ассоциации школ выживания, член Русского географического общества и член Российской академии проблем сохранения жизни. Член совета Федерации детских и молодежных организаций России. Журналист, автор многочисленных статей и книг о путешествиях, фотограф. Жил в первобытных племенах Дани, Уичолей, Яномами, Чимулес и пр., обитающих на территориях Океании, Азии, Латинской Америки и т. д.

[photo]687[/photo]