Меняется и отношение к воспитанию – телесные наказания, по крайней мере, в школе запрещены, с детьми призывают больше разговаривать, уважать их личность, чувства. Казалось бы, новые меры должны сводить на нет уровень детской жестокости, но школьная статистика говорит обратное. Свою злость дети готовы срывать не только на одноклассниках, подвергая их травле, но даже на животных. Недавний случай в Екатеринбурге, когда школьники убили собаку и ее щенков, наводит психологов на мысль, что при всем внимательном отношении к детям, из виду упускается одна важная деталь – современные школьники плохо понимают, что делать со своей злостью и агрессией, которые неизменно возникают в качестве реакции на окружающий мир. Как научить ребенка справляться со своими чувствами без ущерба для других, разбираемся вместе с детским психологом, психотерапевтом, заместителем руководителя семейного центра Екатеринбурга Аленой Шевченко.

– Можно ли назвать современных детей более агрессивными, чем, например, 20 лет назад?

– Я бы не стала мерить такими категориями. То, что часто можно услышать от родителей, конечно же, в адрес чужих детей – «школьники сегодня такие жестокие», мало связано именно с тем временем, в котором мы живем. Времена всегда были тяжелые, да, у каждого периода есть своя специфика, но что касается злости – это базовое человеческое чувство, как радость или грусть. Без него нашей психике было бы сложно защищать свои границы, отстаивать себя, не давать в обиду и т.д. Проблема больше в том, что сейчас мы сталкиваемся с последствиями советского воспитания, когда открыто заявлять о своей злости, конечно, в конструктивной форме, нашим родителям чаще всего было запрещено. Например, среди моих коллег мало кто может вспомнить, чтобы можно было спокойно сказать маме или папе, что они меня обидели, и я на них злюсь. Мы воспитывались в строгой иерархии, когда даже подумать о том, что родители неправы было нельзя. Соответственно, также мы воспитываем и своих детей. Но ведь злость и обида никуда не уходят, чувства не исчезают, они подавляются, и рано или поздно, если не разговаривать с ребенком, не учить его конструктивно злиться, это может трансформироваться либо в жесткость по отношению к другим, либо к себе.

– То есть школьный буллинг и жесткость с животными – это всегда следствие проблем в семье?

– Что касается обращения с животными, то скорее, да. И здесь надо проводить серьезную работу с семьей, поскольку 10-12-летние школьники транслируют то, что происходит дома. Можно предположить, что ребенок либо видит сцены насилия, либо сам подвергается насилию. То есть, для него это норма обращения с другим. В буллинге схожий портрет иногда можно увидеть у того, кто инициирует травлю. Буллинг – это же только термин новый, а само явление было всегда – школьники взрослеют, сталкиваются с внутренними и внешними противоречиями, и это выливается вот в такой конфликт. Проявление агрессивности – это определенный этап взросления. Дети еще плохо справляются со своими чувствами, и было бы странно, если бы в 13 лет они уже могли любые конфликты решать мирно. Подростки еще учатся понимать себя и других, и это надо помнить. Но вместе с этим важно знать, что случаи буллинга должны быть известны родителям и учителям, в противном случае это может плохо отразиться на всех участниках травли. Закрепив определенные типы поведения – «жертвы», «агрессора» и «наблюдателя», ребенок может это выбрать в качестве ведущего поведения во взрослой жизни. Очень важно, чтобы в конфликт вмешались взрослые и показали пример конструктивного решения проблемы.

– Но ведь не всех детей подвергают травле и не все становятся агрессорами, от чего зависит распределение ролей в буллинге?

– Жертвами чаще становятся чувствительные и неуверенные в себе дети, которые не могут постоять за себя. У таких детей родители должны повышать их самооценку, поощрять самостоятельность, не подавлять. Агрессоры, как я уже сказала, в основном те, кто подвергается насилию в семье. Если мальчика дома бьют, то скорее всего, на следующий день он отыграться на более слабых одноклассниках. Еще одна важная роль – это «наблюдатель». В буллинге невозможно занять отстраненную позицию, ребенок все равно будет втянут в качестве свидетеля происходящего. И это тоже может сказаться на детской психике – видеть, как происходит насилие и не иметь возможности это справить, может лечь тяжелым грузом вины, а у ребенка пока еще нет знаний и опыта, чтобы адекватно это пережить. У подростков все чувства гипертрофированы, поэтому родителям и школьным психологам важно работать со всеми участниками буллинга.

– А есть разница между травлей среди мальчиков и девочек?

– У мальчиков буллинг, как правило, связан с физической силой и местом в иерархии. Они по своей природе более агрессивны, склонны к конкуренции, и предпочитают демонстрировать это через силу. Но существует мнение, что более опасен буллинг девочек, так как они используют не физическое превосходство, а унижения, оскорбления, высмеивания – одним словом, занимаются психологическим прессингом. Вспомните «Чучело» с еще совсем юной Кристиной Орбакайте – это отличное художественное пособие по изучению буллинга – как он появляется, в какую динамику уходит, какую роль в нем занимают мальчики и девочки. Руководила всей травлей девочка – и видно, какие изощренные методы унижения она использует. Мальчики на такое способны крайне редко.

– Если я верно понимаю, буллинг всегда проявляется в группе, между двумя-тремя детьми его не может быть?

–  Да, это групповое явление, этим он и опасен. Если один на один дети могут между собой договориться и каждый сам за себя, то в группе неокрепшая детская психика подвергаются массовому давлению. Взрослые иногда попадают под действие толпы, а дети тем более. Они в таком возрасте, когда  принадлежность к группе очень важна, и страх остаться в одиночестве часто провоцирует их на то, чтобы изменить своим принципам и начать, например, поддерживать агрессора. В моей практике были случаи, когда мы разбирали буллинг, и дети, ставшие на сторону агрессора, потом об этом сожалели и говорили, что на самом деле сочувствовали жертве, но боялись это показать – опасались, что их тоже начнут травить.  И это еще одно подтверждение, почему буллингом должны заниматься взрослые.

– Психологи советуют формировать доверие между родителем и ребенком, чтобы он мог честно рассказывать о нелицеприятных случаях, без страха наказания. Но если доверия нет, и ребенок замкнут, по каким признакам можно понять, что в школе проблемы?

– У агрессора проблем нет, у него, условно, вся власть, поэтому здесь важно наблюдать за его поведением. Если вы видите, что ваш ребенок неадекватно агрессивен, это тревожный звонок. Если школьник жертва или наблюдатель, то это может проявиться через тревожность, плохой сон, нежелание идти в школу. Могут быть проблемы с аппетитом или появиться беспричинное недомогание. В таких случаях нужно мягко вывести ребёнка на диалог, а потом уже разговаривать с педагогами. Но не нужно всю ответственность за воспитание перекладывать на учителей и школьных психологов, как это сейчас часто распространено. Ребенок изменится только тогда, когда у него будет система хороших, уважительных отношений дома, которые подразумевают не воспитание послушного и удобного ребенка, а личности, которая может за себя постоять, отстоять свои интересы и высказать свое мнение. Где этому еще можно научиться, как не в отношениях с родителями.