Эжен Сю, Жан Маре и другие. Предыстория

…В октябре 1843 года в парижской газете «Journal des Debats Politiques et2 Litteraires» вышел номер с финальными главами романа «Парижские тайны». Примерно как сейчас – сюжетом какой-нибудь мексиканской мыльной оперы — жила тогда Франция придуманной Эженом Сю детективной историей. Парижане выстраивались в длинные очереди за новым номером газеты. Бестселлер был переведен на все европейские языки. Белинский, Эдгар По, Достоевский посвятили роману свои критические статьи. Еще бы, столь яркое описание социального неравенства и несправедливостей французского общества… Автор, Эжен Сю, крестник будущей жены Наполеона Жозефины Богарне, сторонник социалистических идей и революции, эмигрирует и скоропостижно умирает в 1857-м, вероятно, убитый по приказу Наполеона III... Популярность романа была бешеной. Неграмотные учились грамоте, чтобы прочесть о дальнейших похождениях маркиза Родольфо. Книга выдержала семь экранизаций, самой знаменитой из которых стал фильм Андре Юнебеля с блестящим Жаном Маре в главной роли. Невероятно, но факт: в Екатеринбурге случилась первая за три (!) века мировая театральная премьера «Парижских тайн».

Инициатором создания мюзикла стал знаменитый российский композитор и продюсер Ким Брейтбург. «Тайны» - уже одиннадцатый его мюзикл и второй — поставленный с нашей Детской филармонией. Первым стал «Дубровский». Точно знаю, что музыкальные композиции из него с удовольствием распевают дети разных возрастов, так что они, что называется, «пошли в народ». Нынешний спектакль тоже рассчитан на самую широкую аудиторию, хотя и имеет возрастной ценз – от шестнадцати и старше.

На улочках Парижа

Занавес открыт, и зритель оказывается на типичной парижской улочке, с булыжной мостовой и фонарями в духе Моне, Ван Гога, Писсарро или Густава Кайботта. Художник спектакля Марина Абдуллаева признает, что в большой степени ее вдохновлял прекрасный «арт-нуво», господствовавший в искусстве в конце XIX – начале XX века. А изящная решетка над сценой  выполнена в стилистике модерна. Великолепны костюмы! Они вполне соответствуют парижской моде начала XIX века. В них, по словам Марины Абдуллаевой, концентрация образа, времени и идеи спектакля. Всего мастерами было изготовлено 110 костюмов. Для исполнителей мужских ролей пошиты шейные платки и галстуки из натурального шелка, плащи, фраки, цилиндры. На женские платья пошло несколько сотен метров шёлка, парчи, бархата, кружева. Некоторые предметы гардероба умышленно «рвались» и «дырявились», чтобы создать иллюзию старости и потертости.

По сцене гуляют жители Парижа. В их числе и старый шарманщик, играющий рефреном мелодию: «Парижские тайны, парижские тайны. Все в мире случайно, и все неслучайно…». Кстати сказать, она легко укладывается в голове и благополучно звучит там даже несколько дней спустя после  спектакля. Лишнее свидетельство талантливости Брейтбурга-мелодис та, ведь запоминающихся мелодий в современной эстраде невероятно мало.

Добро и зло, танцы и - команда

Следующая сцена разворачивается  в особняке барона Лансиньяка (С.Василейко). Роскошный бал. Красавица Ирен (А. Дуванова) знакомит хозяина с маркизом Родольфо де Самбреем (П.Степовик). Беспринципный барон тут же предлагает маркизу поучаствовать в афере, заработав деньги. Благородный маркиз, конечно, отказывается, и становится понятно, что конфликт этих двоих — вечный конфликт добра и зла — красной нитью пройдет через весь спектакль. Не собираюсь спойлерить, раскрывая сюжет, но либретто, написанное Евгением Муравьевым, включает в себя и детективную историю, и, естественно, любовную, и прекрасный юмор – чего стоит замечательная сценка в колоритной еврейской семье Годенов. Муж Самуил (А.Рычков), как водится, портной, а жена – Софи (В.Розенблит), как водится, беспрестанно подтрунивает над супругом, и оба бесконечно обожают друг друга. А «еврейское счастье смеется сквозь слезы и — плачет сквозь смех…». Здесь же звучит очаровательная, вполне себе еврейская мелодия, сопровождаемая зажигательным и нежным танцем. Танцуют — все! На то он и мюзикл… В том числе и дети. Вот уж кто работает в спектакле совершенно на равных со взрослыми. Некоторые, как обаятельная, непосредственная Даша Мительман, к концу спектакля завоевывают безоговорочную симпатию и любовь зрителей. Настолько, что есть ощущение, что «Парижские тайны» могут стать для нее и еще некоторых молодых исполнителей, таких, как студент Уральской консерватории им.Мусоргского Петр Степовик (Родольфо де Самбрей) — отличной стартовой площадкой в мир большого искусства.

Мы уже упомянули здесь танцы. Да, мюзикл — уникальный, универсальный жанр, в котором артисты обязаны уметь все. Примерно как в оперетте или цирке. И здесь очень пригодились навыки артистов организованного в Детской филармонии собственного театра мюзикла и Детского хореографического ансамбля «Улыбка». Хореограф-постановщик спектакля – один из наиболее востребованных сейчас российских хореографов, создатель шоу-балета «Street Jazz» Сергей Мандрик. В его послужном списке проекты федеральных каналов: «Звезда танцпола» (MTV), «Достояние республики», «Какие наши годы», «Точь-в-точь» и пр. Режиссер-постановщик — Алла Чепинога. Отшлифовать голоса и манеру пения помогала музыкальный руководитель и супервайзер постановки Валерия Брейтбург, доцент Российской академии музыки им.Гнесиных, музыкальный руководитель многих телевизионных проектов на федеральных каналах, создатель собственной методики подготовки актеров музыкального театра. Наконец, по совместительству, супруга и соратник Кима Брейтбурга, один из важнейших членов его команды. Некоторые участники ее меняются, но, похоже, каждый раз это именно «Ким и его команда» — единомышленники, профессионалы, максимально увлеченные своим делом.

Наверное, поэтому спектакль смотрится на одном дыхании, как единое театральное действо. Вместе с тем, состоящее из самостоятельных номеров. Одни нравятся и трогают больше, другие – меньше, тут уж на вкус и цвет… Брейтбург и его команда стараются придерживаться законов жанра.

Что есть мюзикл…

— Мюзикл — американское детище. И там двигались эволюционным путем: от водевиля, экстраваганцы, от эстрадных ревю к более сложным по структуре постановкам. — говорит Ким Брейтбург. — Мы же в России, как всегда, пытаемся миновать эволюционный процесс, предпочитая революцию. Сразу перейти к серьезным формам, хотя нетеатральная публика, которая часто приходит именно на мюзиклы, к этому не очень-то готова. И все же я стараюсь, учитывая связь этого жанра с искусством эстрады, а также следуя законам создания мюзикла (обязательный юмор, лирическая линия, немного мистики и даже агрессии), развлечь и отвлечь зрителей от повседневных забот. Да, для русского театра гораздо привычнее публику воспитывать. Но чтобы кого-то воспитывать, навязывать свои убеждения или мысли, нужно иметь на это моральное право. Я же просто даю людям возможность отдохнуть. Мюзикл жанр легкий, но вместе с тем, в нем всегда есть вечные ценности: любовь, предательство, дружба, ненависть. Отрицательные и положительные человеческие качества. Здесь мы отчетливо понимаем, кто плохой, а кто хороший.  Этот жанр немного наивен, но в нём есть своя прелесть. Стиль мюзикла всегда несколько возвышенно-утрированный.

Театр переживания VS Театр представления

Что касается работы над спектаклем… Русский театр предполагает достаточную степень свободы, оставляя внутри действия место для импровизации. На Бродвее же, правила которого Ким и его команда досконально изучили, все жестко закреплено и регламентировано. Ведь если, по Станиславскому, ежевечернее, актер каждый раз будет апеллировать к своей памяти,  он долго не протянет. Дело просто кончится неврастенией. У нас в течение долгого времени культивировался «театр переживания», на Бродвее — «театр представления»  и так называемая blocking-система, предполагающая разбивку каждой мизансцены на очень мелкие тщательно отрепетированные эпизоды. Подход хороший и честный по отношению к публике. Ведь даже  накал страстей, рисунок ролей, а значит, и впечатления публики будут примерно одинаковыми. Естественно, с поправкой на индивидуальность самого зрителя! Строго говоря, это и называется «профессионализм». Жесткие рамки, в которые мягко заключен тот самый возвышенно-утрированный, немного наигранный и пафосный жанр.

Happy End неизбежен

В жизни ведь люди не поют в моменты крайнего эмоционального накала… Но это мюзикл: в отличие от драмы или других видов театрального искусства, он рассчитан, в первую очередь, не на интеллектуальное, а на эмоциональное восприятие публики. Язык мюзикла должен быть одинаково близок и понятен любой аудитории, будь то профессор Колумбийского (или Уральского федерального!) университета или докер в порту. Зритель пришел, заплатил деньги и должен получить за них обещанный театром набор эмоций. «Я не эстрадизирую театр, а театрализую эстраду. Это эстрадное шоу, которое я максимально пытаюсь театрализовать». — так Ким Брейтбург подходит к созданию мюзиклов.

Надо сказать, что этот человек счастливым образом сочетает в себе талант и  – опыт. За его спиной – руководство одной из первых и успешных советских рок-групп «Диалог», объехавшей на волне горбачевской перестройки, интереса и симпатии к новому СССР, полмира. Он знает западную аудиторию и, уж конечно, вкусы и пристрастия аудитории отечественной. Плюс солидный опыт написания эстрадных шлягеров.  Пожалуй, это тот редчайший случай, когда алгеброй поверили гармонию. А результат получился легким, веселым и пьянящим, как шампанское. Зло, порой не лишенное обаяния и юмора в ходе спектакля, в конце его неизбежно наказано, побеждают добро и любовь. Прекрасная юная Мари (Д.Квасова) оказывается в объятьях благородного маркиза Родольфо де Сомбрея. Что и требовалось доказать. …Выход артистов на поклон — отдельная веселая история. Равно как и последующая жизнь новорожденного мюзикла «Парижские тайны». Есть ощущение, что его ждет успешная судьба. Кстати, одну из самых пронзительных песен для спектакля написал друг Брейтбурга — парижский шансонье Нильда Фернандес. Возможно, эта ниточка когда-нибудь приведет наши «Тайны» к истокам — в Париж.