Отказники и беспризорники

Проблема детской беспризорности (как и безнадзорности) встала не в одночасье — уже больше десятка лет на нее с тревогой обращают внимание социологи, педагоги, демографы. Честно говоря, государство не знает, что делать с новорожденными отказными детьми — ими забиты больницы и дома ребенка. Да и детская безнадзорность при живых родителях приняла катастрофические размеры. Замечу, получается замкнутый круг — эти дети, став взрослыми, практически не способны создать семью, адаптироваться в обществе.

Решается проблема очень трудно. Одно дело — говорить о только что рожденных младенцах, другое — о воспитанниках детских домов и стационарных отделений тех же центров помощи семье и детям, где подопечные находятся до определения своего социального статуса. Подавляющее большинство таких детей — это «бегунки», прошедшие в свои 7—17 лет огонь и воду… Многие имеют задержку умственного развития, букет хронических заболеваний и что такое токсикомания, наркотики и алкоголь — знают не понаслышке.

Одна из главных причин возрастания в геометрической прогрессии количества отказников и детей, чьих родителей лишили родительских прав, — кризис института семьи и семейного воспитания. Но есть и другая сторона медали. При видимом росте благополучия россиян все же именно экономическая составляющая выходит на первый план, когда речь заходит о нестабильности семей как социального института.

Государство предприняло ряд шагов, например, введены так называемые «материнские сертификаты», которые распространяются и на патронатные семейные формы (то есть не только на биологических родителей). Не будем говорить о материально-виртуальной стороне сертификатов, но так или иначе они бытуют. Возрождены и активно действуют школы приемных родителей, прикладываются определенные усилия для развития семейно-воспитательных групп, вложены деньги (и немалые!) в создание социальной рекламы…

Но из-за неблагополучия института семьи призыв брать детей в приемные семьи может сработать лишь отчасти. Оттого все равно главным есть и остается место, где будут воспитываться беспризорные и брошенные дети. Это государственные учреждения, и не надо закрывать на это глаза. А вот говорить об изменении принципов воспитания в детских домах и стационарных отделениях центров помощи семье и детям имеет смысл.

Вспомните, после гражданской войны пред обществом тоже стояли близкие проблемы, когда миллионы неприкаянных подростков наводняли улицы городов, и беспризорность, как и преступность, была массовым явлением. Тогда молодое советское государство взялось за борьбу с безнадзорностью очень решительно. Принципы перевоспитания и воспитания, сформулированные тогда Антоном Макаренко, и сегодня никто не отменял. Может быть, именно их необходимо принять за основу реформы всех государственных воспитательных учреждений, и чем скорее мы это сделаем, тем лучше. Содержание же детей и подростков чуть ли не до 20 лет на всем готовом не только не способствует нормальному формированию личности, но и создает трудности в ходе дальнейшей социальной адаптации молодых людей. Они не очень-то хотят трудиться — не приучены!

Семья и школа

Кстати, а разве не обязанность — в школу ходить и добросовестно учиться? Хотя по поводу образования нынче тоже впору «караул» кричать. Сегодня в стране появилась целая армия детей, ни разу не садившихся за парты. Школа не только для «государственных», но и для «домашних» детей часто лишь пустой звук. Конечно, педагоги могут возразить: мол, их профессия даже опасной стала. Но помнится, раньше педагогов уважали, на «Вы» называли, а нынче: «Светланка», «физичка»…

Современные матери элементарно не видят своих чад: с утра убежали на работу, а вечером устали и не до воспитания. Дети в школе до позднего вечера, а домой пришли — уроки, телевизор, компьютер. К тому же нынешний уровень жизни предполагает иные условия существования и другие скорости. Отчасти именно отсюда и потребительское отношение к жизни, которое становится нормой не только у социально неблагополучных детей, но и у «домашних». У каждого должны быть посильные обязанности, что предполагает ответственность, семена которой должны прорастать с детства. Иначе во взрослой жизни мы получим душевных тунеядцев.

С приходом перестройки изменилось массовое сознание. Если мы говорим, скажем, о неуважении к учителю, то движение это с обеих сторон идет. Ученики и учителя живут в одном обществе. Чем стала, если разобраться, отмена школьной формы? По сути, отменой дисциплины, всяких писаных и неписаных правил. Раз можно одно, значит, можно и другое, а то и вообще все. Государство все больше ратует лишь за образовательную функцию школы, забывая о второй ее составляющей — воспитании. Хотя теперь и образовательную часть «трясет»: а ну как введут оплату всех «побочных» дисциплин? Может быть, физика важнее географии, но без знания рек и стран полноценно развитых личностей точно не выйдет.

Дети или деньги?

Бороться с последствиями всегда труднее. Старые общественные устои мы разрушили, а новые не создали. Это как с пионерией, которой уже давно нет. Но у любого государства должна быть идеология, объединяющая его граждан. В семейной политике тоже должны быть и идеология и комплексный подход. Пока же такое ощущение, что семейная политика строится лишь на гражданской сознательности.

Не означает ли это, что государство вновь открещивается от ответственности? Ведь на деле мы вручаем новоиспеченному родителю сертификат, мизерную зарплату, если это семейно-воспитательная группа, трехтысячные опекунские и оставляем людей один на один с массой неразрешимых проблем. А знаете, сколько по последним нормативам получает неработающая мама ребенка-инвалида? Тысячу рублей! «Детские» деньги и вовсе оставляют желать лучшего. Копейки, но кто их, как правило, получает? Асоциальные семьи! Если же мама (пусть даже одиночка) работает, пытаясь обеспечить ребенку хоть какой-то приемлемый уровень, то она лишается социальных государственных доплат. Почему? Потому что, по крайней мере, в Свердловской области действует «закон» прожиточного минимума — семейный достаток больше (пусть даже на тридцать рублей!), извините, вам выплаты не положены.

Экономим или сами себя обманываем?