Сначала напомню читателям, что во времена, когда радио, телевидения, Интернета не было, печать называли шестой великой державой. За ее влияние на судьбы мира и человека. Томас Джефферсон (один из авторов Декларации независимости и президент США) вряд ли преувеличивал, говоря, что предпочел бы видеть страну без правительства, чем без свободной печати.

Публицист Евгений Панов писал: «Газета — ценность особая. Это зеркало. А всякая власть нуждается в зеркале. Власть может обвинять прессу во всех грехах, но жить без нее не может. Зеркало необходимо глупой власти, чтобы спрашивать: «Кто на свете всех милее, всех румяней и белее?» и слышать ответ: ты, парламент, ты, правительство, всех милее, и румяней, и белее! Умной власти — чтобы рассматривать по утрам свое не очень привлекательное лицо и делать выводы». Свобода печати — это лакмусовая бумажка демократии.

«Вторая древнейшая профессия», — любят обзывать прессу ее недоброжелатели-управленцы. Скажут гадость про «вторую древнейшую» и довольны: ах, как мы уели этого писаку! Так кто же они, власть и пресса: заклятые враги или близнецы-братья?

Поступай по закону

Среди судей в ходу шутка: не знаешь, как поступить, — поступай по закону. Отсюда и будем исходить, пытаясь ответить на традиционные вопросы: кто виноват? и что делать? Для начала заглянем в Закон РФ «О средствах массовой информации». В тот, который защищает права человека с блокнотом и диктофоном.

В названной подборке сказано, что инспекторы Роспотребнадзора прозрачно намекали: в случае отказа познакомиться с материалами «до», а не «после», дальнейшие контакты с ними могут прекратиться. На мой взгляд, это смахивает на шантаж. Кроме того, в законе есть статья 3 (Недопустимость цензуры). В ней сказано, что требование предварительно согласовывать сообщения и материалы не допускается (исключение: когда должностное лицо является автором или интервьюируемым). Вот и думаю, что поведение инспекторов незаконно, как и попытка присвоить себе функции канувшего в Лету Главлита.

Адвокат своих читателей

О введении мэром Первоуральска для СМИ аккредитации. Таковая в статье 48 закона прописана. Как право редакции аккредитоваться, а не ее обязанность. И какие-либо ограничения в статье отсутствуют. Поэтому установленные мэром нормы аккредитации — максимум на один год, не более двух человек от редакции — на мой взгляд, незаконны. Редакции могут, если пожелают, аккредитовать хоть всех своих творческих работников. Думаю, что мэр, поступая закону вопреки, «прихватизировал» прерогативу законодателя. Как понимаю, аккредитованный журналист вправе получать копии материалов, подготовленных к обсуждению, а неаккредитованный — не вправе. Вся и разница. Иными словами, аккредитация налагает дополнительные обязанности на власть по отношению к СМИ, а не наоборот. Кроме того, отсутствие аккредитации не лишает журналиста других его прав, заложенных в законе.

Есть в нем статья 38 (Право на получение информации). В ней сказано: «Граждане имеют право на оперативное получение через средства массовой информации достоверных сведений о деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, организаций, общественных объединений, их должностных лиц». Поэтому считаю, что «молчальники», этому препятствующие, нарушают не только права журналистов, но и других россиян. И вообще умолчание — разновидность самой изощренной лжи. Кстати, один из известных политиков сказал: если тебе нечего рассказать журналистам, то ты плохо работаешь.

 Единственное оружие журналиста — слово. Потому право на получение информации прописано и в других статьях закона. Отмечу еще, что журналист в истинном смысле этого слова — адвокат своих читателей, защитник их перед властью, всякой и разной. И чиновник должен осознать, что пресса — это минимальное, но необходимое зло, которое надо холить и лелеять как неприятного, но помощника. А если не осознал и осознать не хочет? Тогда наглеца надо учить. В суде. И рублем тоже. Чтобы до него быстрее дошло, что льзя, а что нельзя.

Мест не хватило

 Вот история из ряда вон. Журналистов не пустили на заседание городской Думы. На то, на котором должен был представлен отчет о работе Думы и администрации города. И «причину» назвали: мест-де не хватает для всех желающих. Председатель Думы посчитал, что неаккредитованные журналисты не имеют права присутствовать на заседании. И выгнал их зала в присутствии большой аудитории.

Суды двух инстанций (районный и областной) признали действия председателя Думы незаконными. Теперь истцы намерены в суде решить вопрос о компенсации причиненного им морального вреда. И правильно!

Статья 29 Конституции РФ гласит: «Каждому гарантируется свобода мысли и слова… Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом … Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».

Бывает, обиженные на критику в печати просят суд обязать ответчика принести извинения. На мой взгляд, это не соответствует норме той же статьи 29: «Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или к отказу от них». Суд вправе признать ту или иную информацию недостоверной, ложной и даже клеветнической. А обязать ответчика опровергнуть оценку, заставить отказаться от убеждений он не может. Вспоминается легенда о Галилео Галилее, который из дилеммы — смерть или отречение — выбрал второе, а потом, мучимый угрызениями совести, топнул ногой и сказал: «И все-таки она вертится!».

В соответствии с конвенцией

 Статья 19 Всеобщей декларации прав человека ООН (1948 г.) гласит: «Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ».

Этот текст воспроизводит и статья 10 Европейской конвенции о защите прав человека. Добавлена фраза: «без вмешательства государственных органов». Конвенцию и некоторые протоколы к ней Россия ратифицировала в 1998 году. Значит, и выполнять обязана.

 Еще один российский публицист Юрий Феофанов рассказал такую историю. В 80-х годах прошлого века канцлер Австрии Крайский вчинил иск журналисту Лингенсу, который в своих статьях поведение главы государства назвал «аморальным», «конформистским», «недостойным». Венский суд решил дело в пользу канцлера, при этом указал, что «пресса должна сообщать только факты, оставляя оценку их самим читателям».

 После всех национальных инстанций дело дошло до Европейского суда в Страсбурге. Эта высшая инстанция постановила, что выражения «конформизм», «аморальность» и «недостойность» являются оценочными суждениями, право журналиста использовать эти слова основано на праве выражать свои мнения и суждения. Такие суждения не могут соответствовать или не соответствовать действительности, к ним нельзя предъявить подобные требования. Свобода слова означает свободу не только выражать нейтральные или благоприятные мнения, но и шокирующие, вызывающие возражения и даже возмущение. Страсбургский суд подчеркнул, что политик должен понимать, что выставляет на обозрение критики каждый свой шаг, каждое свое слово.

Такова же позиция и американских судов. Определение кого-либо в качестве «фашиста», или «крайне правого» является не сообщением о факте, а оценочным суждением, которое не может быть «верным» или «неверным» в юридическом смысле.

Вспоминается французский философ Франсуа Вольтер: «Ваши идеи мне глубоко враждебны, но за ваше право их высказать я готов взойти на костер». По-моему, наши управленцы в вольтерьянстве не замечены.

 В статье 58 закона о СМИ прописана ответственность за ущемление свободы массовой информации. Дисциплинарная, административная, уголовная — в зависимости от совершенного правонарушения. Журналистика не зря считается одной из самых опасных профессий. Россия в этом отношении особенно опасна (примеры не привожу, они известны). И все-таки находятся смельчаки, которые пишут! И пишут остро, невзирая на лица. Уважаю журналистов за мужество.

…У меня самого душа в пятки уходит, как вспомню, что я журналист. Будучи еще порядочным человеком, я уж получал полицейские выговоры … Что же теперь со мной будет? Мордвинов будет на меня смотреть, как на Фаддея Булгарина, как на шпиона; черт догадал меня родиться в России с душою и талантом!