Екатеринбург скорбит вместе с Кемеровом. Страшный пожар в ТЦ «Зимняя вишня», унесший множество жизней, глубоко поразил горожан. «УР» узнал, как екатеринбуржцы справляются с этим горем.

В 14:00 на площади Труда собрались тысячи людей, чтобы почтить память погибших в жутком пожаре. Акция началась в два часа дня не случайно — именно в это время 25 марта начался пожар. Люди принесли цветы, плюшевые игрушки, фотографии погибших. Зажгли свечи и оставляли надписи: «Это наша общая трагедия», «Мы все живем в Кемерово», «Вечная память». Многие пришли с детьми.

[photoOR]6722[/photoOR]

[photoOR]6723[/photoOR]

В городе отменили развлекательные мероприятия. Сайты и паблики перестали постить завлекающие тексты и картинки. Во православных храмах Екатеринбурга утром во вторник прошли панихиды.

[photoOR]6724[/photoOR]

Некоторые горожане поделились своими чувствами и мыслями.

Валерия Воробьева, танцовщица:

— Не понимаю, как сейчас говорить о чем-то другом, постить веселые сториз и фотографии. Но и повторять в сотый раз «Кемерово» кажется нелепым и оскорбляющим. Всю боль могут ощутить только те, кто там рядом. Нам остается только молчать.

Виктория Самойлова, менеджер:

— Сейчас нельзя запирать себя в четырех стенах. Нужно выходить и скорбеть вместе. Легче перенести горе в кругу тех, кто испытывает те же чувства. Можно просто постоять и вместе помолчать.

Татьяна Мелкозерова, фотограф:

— Ничего не хочу смотреть и читать. Слишком больно, когда думаю об этой трагедии. Сердце разрывается, когда думаю, в каких муках погибли люди и как тяжело сейчас их близким.

Константин Кузнецов, организатор горных туров на снегоходах:

— Это наше общее горе. Давайте помолчим, хотя бы три дня. Трудно представить горе родителей, чьи дети погибли. Еще труднее, да и невозможно, представить мучения заживо горящих детей. У каждого из нас есть дети. Просто помолимся за них, за всех: и за погибших, и за живых.

[photoOR]6727[/photoOR]

Оксана Иванова, музейная сотрудница:

— Никак не могу успокоиться, ситуация слишком реалистично накладывается на нашу семью: недавно сына Серафима в кино отвела и одного оставила. Целый день прошел, а до сих пор мороз по коже и глаза на мокром месте. Какая трагедия! Упокой, Господи, души всех погибших и подай утешение родственникам. Бедные детки.

Надежда Шинкаревская, пиарщица:

— Сложно сейчас найти хоть какие-то адекватные слова по поводу произошедшего. Самое ужасное — ощущать полное бессилие от невозможности помочь кемеровчанам и от невозможности обезопасить своих близких от беды. Но прямо сегодня я начну учить своих детей действовать в критических ситуациях. И больше никогда не оставлю их в игровых комнатах в ТЦ.

Марина Архипова, редактор глянцевого журнала:

— Может, я буду резка, но то, что произошло в Кемерове, меня выбило из колеи. Я целый день думаю о том, как же мы обмельчали и оскотинились. Не они, не вы, а именно МЫ. Как можно оставить, сбежать, спасти свою шкуру, не выломать двери, где молят о помощи дети... Это как? Что, там не было мужиков рядом, они не могли навалиться и выломить эти чертовы двери? Как можно закрыть зал, чтоб не проникали зайцами посетители... это что вообще такое? Всем по... (глубоко безразлично) на все. Только и орут в соцсетях: «бла-бла-бла». Мы сами себя заслужили. А в результате гибнут наши невинные дети, которые еще не успели понять нашу с вами тотальную халатность.

Алексей Рыжков, священник:

— Это наша общая трагедия. Я гражданин России. У меня траур.

[photoOR]6725[/photoOR]

Юлия Рублева литературный редактор, психолог:

— Всем очень тяжело. У меня клиенты плачут целый день, я тоже. Не пытайтесь работать или принимать решения, если тяжело. Не пейте алкоголь. Покормите себя горячим, если еда лезет. Дайте горю горевать. Дайте ему место. Если плачется — плачьте. Всему свое время: и для ненависти, и для горя, и для ужаса. В такое время нельзя быть «эффективным». Не крепитесь. Это горе такого масштаба, что не замечать его просто опасно для психики, невозможно, нельзя. Это тот случай, когда уместно выть. Если вам плачется, если вам болеется, если болит голова, если страшно и хочется обнять и никуда не пускать детей, сделайте это, дайте себе волю, не стесняйтесь. Не крепитесь, это очень опасно. Это случай невиданного масштаба по своему горю. Нам годами предстоит это осмыслять. И еще. Важно присутствие друг с другом. Просто присутствие. Утешение тут невозможно, а небольшое успокоение, восстановление дыхания — да. Этот случай — квинтэссенция всех самых страшных кошмаров всех родителей на свете, всех людей. И нет никаких специальных слов, которые бы сделали легче, — только присутствие рядом друг с другом. Пишите друг другу все, что чувствуете, обнимайте друг друга, не молчите в одиночестве.

Ирина Неуймина, фото Бориса Яркова