Одна из версий смерти Сергея Есенина несколько лет назад была воплощена в одноименном телевизионном фильме с Сергеем Безруковым в главной роли. С Владимиром Маяковским не менее сложно. В том числе потому, что пока, согласно воле близкой поэту Лили Юрьевны Брик, закрыт доступ к ее архиву. Вот только в своей предсмертной записке после слов «Моя семья» Владимир Владимирович указал еще и имя актрисы Московского художественного театра Вероники Полонской.

На протяжении всей своей жизни Лиля Брик выступала в качестве «официальной» подруги поэта. Хлопотала о его литературном наследии, даже живя в Екатеринбурге в начале 1930-х годов, когда вышла замуж за одного из крупных советских военачальников. Полонская многие годы молчала, хотя была последней, кто видел Маяковского живым.

Стоит ли говорить, насколько бесценен материал, представленный в фильме «Женщина эпохи танго», показанном в первый день фестиваля документального кино «Россия». Именно так названа в нем Вероника Витольдовна, дочь одного из самых элегантных актеров немого кино Витольда Полонского, юная жена актера Художественного театра Михаила Яншина.

Показалось, правда, что неорганичен прием с повторяющимися кадрами танцующей аргентинское танго пары и текстом, говорящим о популярности в двадцатые годы этого танца с сюжетом о неразделенной любви. В содержании ленты нет ничего томно-сладостного. Он прост и трагичен. Впервые Вероника Витольдовна решилась заговорить. У нее было время подумать, прокрутить в сознании ситуацию встречи, решительно изменившей жизнь. 1993-й год. Дом ветеранов сцены. С экрана ведет рассказ уже пожилая, но благородно-красивая женщина.

Со временем она поняла, что знакомство ее с Маяковским не являлось случайным. Поэт переживал тогда тяжелый период своей личной жизни. Существование третьим на краю семейного гнезда Лили и Осипа Бриков обернулось драматическим осознанием собственного одиночества и — несвободы. Будучи за границей, он сделал попытку вырваться из оков. В Париже развернулся его роман с красавицей-эмигранткой Татьяной Яковлевой, которую он уговаривал вернуться в Россию, а вместо этого получил известие о том, что она вышла замуж.

Уже много позже Полонская оценила далеко идущие планы Бриков, которым необходимо было сохранить Маяковского для себя (ему и ей — по разным причинам). Они искали в России женщину — обаятельную, молодую, но с мягким характером, которая могла бы лишь на какое-то время удержать его. И нашли. «Я мягкая, нетребовательная, — признается Полонская. — Все оставалось бы, как было».

 — Замуж за Яншина, — рассказывает она, — я вышла в семнадцать лет. Шафером на венчании был Булгаков…

Карьеру артистки она начала в кино, надеясь при этом на большее. Осип Брик появился с ней на бегах и 13 мая 1929 года представил ей знаменитого поэта Маяковского.

— Мы условились встретиться на следующий день, — вспоминает Вероника Витольдовна. — Через некоторое время, когда мы так же гуляли по городу, он предложил зайти к нему домой. Читал ей стихи.

— Читал Владимир Владимирович замечательно. Я была покорена его талантом и обаянием.

Расчет Лили Брик оправдался блистательно. Маяковский забыл свою парижскую любовь. Полонская долгое время не могла понять его отношений с Бриками. Видела только, что «хотя он замечательно относился к Лиле Юрьевне», пик чувств здесь уже миновал.

— Чудесной была первая половина наших отношений… — опять звучит голос Полонской.

Новый 1930 год не принес радости любящим. Она тяжело переносила перепады его настроений. «Он стремился скрыть от меня свои неприятности и огорчения», но становился очень мрачен и подозрителен. Предъявил ей решительный ультиматум. Она должна была развестись с Яншиным, выйти за Маяковского замуж и… уйти из театра. Последнее было для нее самым тяжелым. К тому же «я была беременна от него. Физически аборт прошел не очень хорошо».

Она оттягивала исполнение его требований. Он ревновал и проявлял нетерпение. От всего этого она безумно устала и попросила 13 и 14 апреля с ним не встречаться. Она собиралась в гости к Валентину Катаеву, а потом, возможно, на ипподром. Он позвонил ей домой. Сказал: «Иди к Катаеву». Но тоже пришел туда.

За столом они переписывались на картонке от торта. Потом ушли в соседнюю комнату, где никого не было. Там он грозил, что застрелится. Она не приняла это всерьез — ведь он был выпивши. «После пошел нас провожать. Яншин шел с Марковым (театровед. — Ю. М.), а мы шли впереди».

«14 апреля он за мной заехал, как договаривались» — ей надо было отправиться в театр. Было солнечное, солнечное утро. Она еще пошутила: «Смотрите, какое утро! А вы говорите, что застрелитесь». Он отпарировал: застрелиться, мол, не могу, так как жалко мать.

Дома на репетицию он ее не пускал. Пришел книгоноша, оставил книги и ушел. Она тоже пыталась уйти — уже опаздывала. Он спросил: «У тебя есть деньги на такси?» Она: «Нет». Дал ей 20 рублей. Когда она спускалась по лестнице, раздался выстрел…

…В театре знали, конечно, об их романе. Говорили, что Маяковский легкомысленный человек. Театральная администрация выражала неудовольствие. Когда произошла трагедия, у нее было, конечно, ощущение вины. Всю свою жизнь она носила это проклятие. Но у него, как она понимала, «было для такого поступка слишком много разных причин».

Его травили в газетах. Неудачной провозгласили премьеру «Бани» в Театре им. Мейерхольда. Следующий удар — отношение к его юбилейной выставке. «Но ты подумай, Нора, — говорил он, — ни один писатель не пришел».

Содержится в киномонологе и догадка вовсе трагическая. Та, которую поняли и современные специалисты по творчеству Маяковского. Трагедией оказалась вся его жизнь, искренне отданная идее очистительной революции. «Агитатор, горлан, главарь» осознал, что служил нечестному богу. А ведь ради него он «наступал на горло собственной песне», душил в себе лирика с чуткой, ранимой душой. «Я сам не знаю, во что я теперь верю», — вспоминает его слова Полонская.

Фильм «Женщина эпохи танго» — один из самых волнующих на фестивале. Погас экран, а в памяти зрителей долго не умолкают слова Вероники Витольдовны, утешающей себя тем, что была любовь. Любовь большая. Любовь — всегда счастье.