Достаточно вовремя прочитать на сайте Кремля о начале аккредитации и тут же в онлайне заполнить анкету, приложив к ней сканы регистрационного свидетельства СМИ, в котором вы работаете, и письмо за подписью его руководителя с просьбой вас аккредитовать. Для справки – в Свердловской области СМИ несколько тысяч. Гораздо более существенной, но также не чрезмерной преградой оказывается цена вопроса – билеты туда-обратно. Словом, в зале оказываются представители прессы не только региональной или крупных городов, но и из населенных пунктов небольших. Средний Урал, к примеру, представляли коллеги в том числе из Новоуральска и Сухого Лога.

Непосредственно на входе формальностей тоже немного. На первые путинские пресс-конференции десять лет назад приходилось прибыть за несколько часов, выстаивать огромную очередь на улице и проходить три поста досмотра. Сейчас всё по-другому. В полученную карточку аккредитации вшит чип, данные с которого считывают сканеры в руках сотрудников безопасности. Досмотр достаточно тщательный, однако беспрепятственно можно пронести большие плакаты и даже деревянные древки для них.

Словом, пять минут – и уже можно идти в буфет, который, правда, весьма скромен. Икры нет. Смартфоны сходят с ума, предлагая загрузить карту Краснодарского края – программы навигации показывают вам, что вы находитесь в Олимпийском парке Сочи. Журналисты с кофе разбиваются по кучкам: тут степенно острят представители федерального «крупняка», тут провинциалы, отыскавшие знакомых. Либеральная пресса спешит засвидетельствовать восторженное почтение гостям с Украины и присоединяется к западным коллегам.

Ровно в полдень на сцену пружинистой походкой поднимается Путин. Слушайте, этому человеку правда 64 года?

Доступность пресс-конференции оборачивается проблемой другого рода. В зале, синие стены которого скрадывают ощущение размера, полторы тысячи журналистов. Вопрос хочет задать практически каждый. И дело даже не в том, что журналисты хотят узнать нечто их интересующее.

Без мандатов

От Путина традиционно ждут «слов-мандатов», которыми впоследствии можно давить на чиновников и других оппонентов: «Вы слышали, что он говорил о важности библиотек? Вот! Нужно бы подкинуть нашей поселковой библиотеке пару миллионов!» Путин, естественно, цену своих слов осознает. И от категоричных инвектив, к разочарованию публики, старательно воздерживается. Единственная, пожалуй, острая его тирада на минувшей пресс-конференции – высказанное сомнение, можно ли человека осудить за шпионаж, если он видел лишь то, что могли увидеть тысячи других людей.

Остальные же ответы оказывались, так сказать, диалектичны. «С одной стороны… но в то же время…» Насчет ювенальной юстиции действительно нужно посмотреть, но и детей родителям лучше не шлепать. Сечину стоит быть поскромней, но и журналистам не стоит увлекаться психологическим террором.

 Он предпочитает быть миротворцем, не отталкивая от себя никого. Это, если хотите, и есть высказанный им на сей раз «мандат»: в символичную пору столетия великого и гибельного раскола России нужно стремиться к единению, осуждая всё, что общество раскалывает.

15 секунд славы

Словом, задав вопрос Президенту, вы почти наверняка получаете в ответ: да, вы правы, но правы и ваши оппоненты. Надежды заручиться категоричной поддержкой тают.

Но любой вопрос, естественно, оказывается декларацией, которая звучит через прямую трансляцию по всему миру. На весь мир звучит имя журналиста, задающего вопрос. И тут уж кому что важнее. Кто-то искренне говорит о наболевшем. Кто-то под видом этого демонстрирует себя, упивается «15 секундами славы». Правда, подлинные мастера этого жанра умеют растянуть 15 секунд до трех минут, как темпераментная журналистка, которая патетично призвала Президента «спасти жизнь людей», но затем, пока Президент отвечал, пыталась, но не могла стереть с лица ликование: «Я в кадре!»

Пресс-конференция превращается в митинг даже чисто внешне: зал цветет пеной, кружевом плакатов. Многие даже не пытаются выглядеть как анонс вопроса: «Остановить ювенальную юстицию!», «Верните офицерам кортики!». Не зря рисовали – плакаты неминуемо попадают в кадр трансляции, когда камера направлена на задающего вопрос.

Можно поморщиться: мог бы состояться вдумчивый разговор, но всё сползает в какой-то карнавал.  Но при этом не будем забывать – большая пресс-конференция Президента оказывается едва ли не наиболее эффективной формой обратной связи для главы российского государства. Понятно же, что искренность докладов ему чиновников весьма сомнительна. На телемостах с населением другая проблема: под взором телекамеры обычный гражданин обмирает, и Президент слышит лишь какой-то лепет. Журналисты оказываются важным передаточным звеном: они отлично знают настрой своей аудитории, своих земляков, и в то же время способны высказать это высокому лицу. Их устами говорит Россия.