Ни для кого не секрет, что проблем сегодня в дошкольной и школьной сферах достаточно, и затрагивают они как правовые, так и психологические стороны жизни ребенка. Что конкретно можно предпринять в сложных для детей ситуациях, объяснял нашим читателям Игорь Рудольфович.

Чтобы не повторяться в вопросах и ответах, мы все заданные уполномоченному вопросы разделили на две группы — на что в плане собственности может претендовать ребенок при разводе родителей или лишении их родительских прав и как решать конфликтные ситуации в школе. Начнем с юридической части.

В 90-е годы ребенок автоматически становился собственником квартиры, как только родители его регистрировали по месту жительства. Юридические нормы 2000-х отменили это право, и теперь ребенок может быть собственником, если родители оформили на него соответствующие документы. При этом важно помнить, что несмотря на то, что при разводе дети не участвуют в разделе квартиры, если они зарегистрированы в ней, то имеют право проживать в ней до своего совершеннолетия.

Касается это и ситуации, когда родителей лишают прав, арестовывают, а детей забирают родственники. Если дети зарегистрированы в жилье социального найма, если на них оформлено право собственности хотя бы на долю в квартире, они не останутся без жилья.

По словам Игоря Рудольфовича, насколько бы сложной ни была ситуация в семье, в аппарат уполномоченного обращаться надо, поскольку в ведомстве есть все необходимые ресурсы для того, чтобы найти выход. Это относится и к алиментщикам. Одна из читательниц очень эмоционально задала вопрос: как все-таки можно бороться с нерадивыми отцами, если даже судебные приставы не могут выбить долг?

— Это серьезная проблема, которую мы решаем, в любом случае к нам нужно обращаться, — говорит Игорь Рудольфович. — С судебными приставами у нас тесная взаимосвязь, мы можем повлиять на их работу.

Если в юридической части все регулируется в соответствии с законом, то в сфере взаимоотношений все гораздо сложнее.

— Сегодня 25% от общего числа детских, подростковых проблем относятся к системе образования, — поясняет уполномоченный. — Конфликты разные: ученик — ученик, ученик — учитель, родитель — учитель, родитель — директор. Сегодня в школе проявляются все сложные ситуации, и обостряются они из-за того, что часто нечетко выстроена социально-педагогическая система. С одной стороны, дети сегодня стали более свободны в проявлении своих взглядов, но, с другой, появились жесткие рамки, обусловленные непрофессионализмом отдельных педагогов. Конечно, везде по-разному, иногда видишь, что управленческая система плохо выстроена, и директор не может адекватно руководить социально-педагогической работой, часто идет на поводу у отдельных категорий родителей. Где-то, наоборот, управление выстроено эффективно, — говорит Игорь Мороков.

Чтобы лучше понимать, что происходит в современных школах, по просьбе уполномоченного психологи Уральского педагогического университета разработали опросник для детей. На сегодняшний день его в тестовом режиме запустили в одной из школ Орджоникидзевского района.

— Поскольку тенденция по конфликтным ситуациям в школах неизменно растет, мы создали специальную рабочую группу, которая помогла бы разобраться в сложностях, которые возникают. Опросник пока пилотный, мы проанализируем результаты, возможно, еще подкорректируем вопросы и, если все будет хорошо, запустим в другие школы, — поясняет Игорь Мороков.

По словам уполномоченного, вопросы острые и направлены именно на выявление личного мнения детей о ситуации в школе, взаимоотношениях с учениками, учителями.

— В свое время Павел Астахов образно сформулировал отношение взрослого к ребенку — когда нужно рассказать стишок, мы ставим его на табуретку и говорим: «Читай!», как только нужно обсудить что-то серьезное, мы говорим ребенку, независимо от его возраста: «Иди в свою комнату», тем самым исключая его из зоны принятия ответственности. А ведь очень важно давать детям право высказать свое мнение. Я когда приезжаю в школы, всегда спрашиваю у ребят, привлекают ли их учителя к обсуждению вопросов, связанных, например, с организацией питания или соблюдением порядка. Чаще всего отвечают: «Нет». Понятно, что есть сегмент проблем, которые способны решить только взрослые, но чтобы помогать ребенку в развитии умения брать ответственность за свою жизнь, нужно и ему давать высказываться. Пускай в форме игры, пускай это на 90% будет решение педагога, но его задача как раз в том и состоит, чтобы так поговорить с детьми, чтобы они восприняли решение как свое собственное, — уверен уполномоченный.

По словам Игоря Рудольфовича, сегодня очень важно услышать ребенка. Некоторые директора говорят, что с этим у них нет проблем в школе — мол, «двери моего кабинета открыты». Но где гарантия того, что школьник доверяет ему и готов обратиться за помощью?

— Важно, чтобы в школе работали не только профессиональные учителя, но и психологи, — считает Игорь Мороков. — У нас же сегодня только в половине образовательных учреждений есть такие специалисты. Но вопрос еще и в другом: для чего нужен психолог в школе? Многие ответят: «Для работы с детьми». Нет, он нужен в первую очередь для взаимодействия с учителями, чтобы помогать им правильно и корректно вести себя с учениками, выстроить хорошую педагогическую, созидательную работу. Ведь как чаще всего у нас бывает — поговорили с проблемным ребенком, и все, а с учителем или родителями необходимости разговаривать не видят. Психолог должен быть независимой фигурой в школе, не лоббировать интересы и желания директора, а адекватно оценивать ситуацию.

В качестве исчерпывающего примера важности взаимодействия психолога и учителя Игорь Мороков привел трагический случай в Пермском крае, когда 11-летний мальчик вернулся после интересного, увлекательного образовательного лагеря домой, а на следующий день повесился.

— Никаких прямых доказательств моей версии произошедшего нет, поскольку официально школьник из обычной многодетной семьи. Но меня не оставляет мысль, что ребенок просто не перенес возврата в реальность. Несколько дней он жил в атмосфере радости, признания успехов, достижений, а затем вернулся в мир, где либо этого было совсем мало, либо вообще не было. На самом деле это тонкая грань — помощь детям из трудных семей. С одной стороны, мы стараемся им показывать другую реальность, даем новые возможности, но потом они возвращаются в свои семьи, где все их достижения обесцениваются, и последствия этого могут быть непредсказуемыми. И вот здесь-то и важна работа психолога — суметь найти подход к ребятам, объяснить, как можно реагировать на проявления родителей и как с этим справляться, — уверен уполномоченный.

Если задуматься, то в словах Игоря Рудольфовича нет ничего нового: уважительно относиться к ребенку, давать ему право высказывать свое мнение, а главное, слышать его — норма здоровых отношений, но почему-то на деле все часто оказывается по-другому.

— Знаете, у меня настольная книга на работе — «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери, и в ней прекрасная фраза: «Все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит». И ведь правда, все мы такие правильные, принимаем решения, учим детей, как нужно себя вести. А вспомните себя в детстве или в 15—16 лет, и вы поймете, каково это — взрослеть, — заключает Игорь Мороков.

[photo]4662[/photo]

Игорь Мороков. Фото Антона БУЦЕНКО.