Нет, вы не ошиблись: не артисту Сергею Бодрову-младшему, что было бы понятно и оправданно, а именно сыгранному им персонажу из знаменитой дилогии А. Балабанова. Создатели памятника хотят «зафиксировать художественный образ Данилы как важной вехи отечественной культуры» и «создать символ, который поможет объединить людей». По мнению организаторов проекта, Данила Багров должен стать символом защиты своей земли и людей. 

Памятник, как предполагается, будет выполнен из бронзы и изобразит идущего Багрова в бушлате и с рюкзаком на плече. На лице статуи создатели обещают отразить так называемую «багровскую» улыбку. У постамента литыми буквами будет выгравирована надпись: «Я думаю, что сила в правде!» Проект «Брат Данила», по заявлению инициаторов проекта, «может поднять целый пласт русской культуры, незаслуженно позабытый, но невероятно актуальный сейчас, в наше сложное время». И даже так: «Данила Багров — живое воплощение воли русского народа».

Как можно оценивать эту инициативу? В мире сложилась традиция установления памятника литературным и кинематографическим персонажам в облике исполнивших их актеров. Вот целый ряд наиболее известных примеров: мистер Фест, установленный Андрею Миронову в Астрахани, капитан Титаренко — Льву Быкову в Киеве, Бальзаминов — Георгию Вицину в Зеленогорске, Глеб Жеглов и Володя Шарапов — Владимиру Высоцкому и Владимиру Конкину в Киеве, Шура Балаганов — Леониду Куравлеву в Бобруйске, шагающий по водам Козодоев — Андрею Миронову в Новороссийске. В Пятигорске, у знаменитого «Провала» стоят монументальные фигуры Остапа Бендера и Кисы Воробьянинова, в которых с легкостью узнаются сыгравшие их у Л. Гайдая Арчил Гомиашвили и Сергей Филиппов… Особенно повезло сногсшибательной троице из «Кавказской пленницы» – Трусу, Балбесу и Бывалому (Г. Вицин, Ю. Никулин, Е. Моргунов): их скульптурные изображения можно увидеть в Перми, Иркутске, Хабаровске, Ереване… А уж скульптурные «портреты» Шерлока Холмса и доктора Ватсона — это уже хрестоматия: они присутствуют в Риге, Лондоне, Эдинбурге, швейцарском Майрингене и даже в японском городе Каруидзава (!). Есть он и в Москве — и там легендарные герои Конан Дойля воплощены в облике Василия Ливанова и Виталия Соломина…

Так что же, Данила Багров органично впишется в этот кондуит? Как говорила героиня Любови Орловой — «Не торопитесь с выводами!» Если вы внимательно пересмотрите вышеприведенный список — нетрудно сделать логичный вывод: все воплощенные в бронзе и мраморе кинематографические персонажи с обликом воплотивших их артистов, — позитивные, являющиеся персонификацией доброго начала. Это либо истинные герои типа капитана Титаренко, мушкетеров или пана Володыевского, либо комедийные образы, вызывающие добродушную улыбку. Даже если в фильме конкретные действующие лица являются как бы «отрицательными» (вроде Козодоева или культовой гайдаевской троицы) — они не являются носителями зла, они вызывают не только насмешку, но и сочувствие. В конце концов, в родном Екатеринбурге недавно поставили памятник… Гене Букину: это, конечно, не лучший образ героя кино, но образ хотя бы безобидный — незадачливый персонаж сериала «Счастливы вместе» был вариацией на вечную тему «Иванушки-дурачка», вызывавшим сочувствие «маленькому человеку».

Но в случае с Данилой Багровым мы сталкиваемся с совершенно иным, полярно противоположным феноменом. Если бы речь шла об увековечивании Сергея Бодрова-младшего — никаких вопросов не возникало бы, безвременно погибший актер, безусловно, заслуживает благодарной памяти. Но инициаторы идеи речь ведут именно о монументализации экранного героя. Кто такой Данила Багров — вернее, в каком образе он предстал перед российским кинозрителем? Внешне, на первый взгляд — этакий постсоветский Робин Гуд, борец за справедливость, воплощающий фрейдистскую мечту «человека с улицы» по брутальному возмездию «чужакам»…

Но «чужие» воспринимаются не через действия (несправедливость, насилие), а исключительно через изначальный статус, чаще всего понимаемый в расово-этническом плане («чурки», «америкосы», «хохлы»). И именно такая направленность — является для Данилы Багрова определяющей. Он делит мир исключительно по черно-белому принципу — на своих и чужих, как классический националист или большевик. Вся его хваленая «справедливость» не идет дальше примитивнейшей ксенофобии, чаще всего с расистским душком.

Герой Балабанова утробно ненавидит «ниггеров» за цвет кожи, «хачей» — за форму носа, «хохлов» — за пресловутый «Севастополь», понимаемый не буквально-географически, а как бы экзистенциально, Европу — за то, что… она Европа, ничего другого и не требуется. И, разумеется, «вашей Америке скоро кирдык»! Плюс — мгновенная, без тормозов готовность убивать. Убивать, не рассуждая; убивать не за что-то конкретное, а по тому же ужасающему принципу псевдоценностей. И еще — полное отсутствие чего-то похожего на нравственные тормоза, сиюминутная хамская реакция в коммуникации, в том числе — сексуальной.

Психологи к этому жутковатому портрету уже далеко не вчера добавили следующие штрихи: психика имбецила, полное отсутствие эмпатии — сочувствия к собеседнику, и внутренней культуры, глубоко запрятанная под маской «крутого мэна» детская самопрезентация и инфантилизм… Как исчерпывающе выразился один из кинокритиков, герой фильма Балабанова «устраивает адское бухалово и трахает все, до чего можно дотянуться»…

При этом — кинодилогия о Багрове близка к гениальности. Именно потому, что создатели ленты смогли художественно осмыслить чудовищный социальный феномен и поставить страшнейший диагноз. Но дальше произошло ужасное, чего, как представляется, авторы фильма предвидеть не могли: общественный тип, выведенный как «история болезни», внезапно оказался близок народу и стал восприниматься чуть ли не как идеал! Это — материализованное свидетельство социально-психологической болезни. И инициативы по возведению памятника экранному гопнику с обрезом — явление именно такого характера. Поэтому рекомендация здесь может быть одна: противиться таким инициативам всеми имеющимися силами.