Судя по этим записям, учитель времен Российской империи, его нужды и проблемы очень похожи на современные.

Статус учителя ко многому обязывал, а в чем-то даже ограничивал. Например, в коммерческой деятельности. В октябре 1885 года «Екатеринбургская неделя» перепечатала сообщение «Петербургских ведомостей» о том, что Министерство народного просвещения признало невозможным совмещение должностей «попечителя округа, окружного инспектора, правителя канцелярии попечителя, директора и инспектора народных училищ, гимназий, прогимназий, реальных училищ, учительского института, семинарий и женских гимназий» с участием в учреждении торгово-промышленных товариществ, общественных и кредитных учреждений и их управлением. Как в прошлом, так и сейчас учитель стоит перед выбором: учить или зарабатывать деньги. И если позиции топ-управленцев в бизнес-структурах педагогам нельзя было занимать, то искать «побочные занятия», такие как «сельский хозяин (т. е. фермер. — Прим. О. М), торговый или страховой агент, почтовый чиновник и даже мелочный лавочник», не возбранялось (!)

Заработная плата учителей — давний вопрос. В ноябре 1892 года в рубрике «Педагогические новости» екатеринбургский журналист, рецензируя статью из журнала «Вестник воспитания» о заработке учителей в Западной Европе, коснулся вопроса оплаты труда педагогов и в Екатеринбурге. Зарубежный коллега сообщал, что «слишком скудный доход» заставлял учителей Швейцарии и Нижней Австрии искать «побочные занятия». Насколько неблагоприятно такое совмещение занятий может отразиться на прямых обязанностях учителя, вопрос риторический, проблема в другом: «В Нижней Австрии учителя-органисты вынуждены были устроить стачку, чтобы вознаграждение за каждую церковную службу с 4-х крейцеров (около 6 копеек) было поднято до 6 крейцеров (9 копеек)!»

Познакомив с заработком западноевропейских «факелов просвещения», журналист «Екатеринбургской недели» наглядно продемонстрировал, что уральские педагоги «находятся не в лучшем положении своих заграничных собратьев». Оказалось, что из 265 педагогов Екатеринбургского уезда треть получают 15 рублей в месяц. «Вознаграждение очень невысокое! — восклицал автор. — На эти деньги нужно иметь квартиру, стол, платье и все необходимое для домашнего обихода; учителю или учительнице, как людям интеллигентным, нужно удовлетворить еще и духовные потребности, нужна книга, нужна газета. Хорошо, если они одиноки, а как содержать семью, мать, сестру, братишку на эти же средства? Посторонних заработков в наши селах и деревнях, бесспорно, не найти, или они находятся в очень редких случаях; органистов нам не нужно, почты в деревнях нет, да почтовое ведомство и не примет на службу учителя; чтобы открыть лавочку нужны деньги ... Вообще положение этих педагогов не завидно».

Далее автор публикации предлагал обществу, «среди которого живет учитель и которое обязано ему воспитанием детей», разделить расходы муниципалитетов и земств по обеспечению малоимущих учителей. «Полагаем, что это понятно без всяких разъяснений: нравственная обязанность всякого общества довести вознаграждение за труд воспитателя его детей до приличных размеров. Полное обеспечение учителей тем более необходимо, что на труд их нельзя смотреть, как на труд ремесленника, в громадном большинстве заменимый машинным. Кроме технической стороны дела обучения, на нем лежит еще обязанность дать своим воспитанникам основы нравственные, которые закладываются в этом возрасте на всю жизнь. Да и техника обучения не должна держаться рутинных приемов; тело и душа юноши не есть мертвый манекен, к которому можно пригнать любой костюм; напротив, чем больше педагоги занимаются изучением детского возраста, тем более находят стороны, с которыми следует считаться при преподавании. Обязанности учителя — вглядываться в детскую натуру, изучать ее, а для этого необходимо, чтобы сам учитель был поставлен в удобные условия, чтобы его не грызла вечная мысль о насущном куске хлеба, что, без сомнения, бывает при недостаточной его обеспеченности».

Желательные компетентности педагогов, о которых писали журналисты XIX века, актуальны и в XXI: постоянное самосовершенствование, знание последних достижений педагогики и психологии, но не только это. На страницах «Екатеринбургской недели» 22 октября 1895 года была помещена статья за подписью «народного учителя», в которой «осуждалась манера большинства учителей и надзирателей говорить «ты» не только малолетним воспитанникам, но и взрослым юношам в старших классах гимназии». «Считая непременным долгом своим содействовать всеми зависящими от меня мерами уменьшению этого зла», он предлагал «иметь самое неослабное и внимательное наблюдение за тем, чтобы преподаватели воздерживались от всякого резкого и грубого с воспитанниками обхождения». По мнению учителя, «чтобы сразу ощутительно смягчить существующие теперь тон обращения с учениками», нужно лишь изменить форму обращения.

Аргумент, что «родственное, теплое «ты» лучше холодного, хотя учтивого «вы», он считал неверным, утверждая, что «мало найдутся таких наставников и надзирателей, которые, говоря ученикам «ты», действительно способны выказать при этом родственные и теплые отношения», чаще, по его мнению, «ты» служит выражением грубости и холодности».

Подводя итог своим рассуждениям, автор отмечал, что «на учеников вежливость действует смягчающим образом, а на учителя сдерживающим».

В заключение отметим, что подписка на «Екатеринбургскую неделю» для «учителей и учительниц городских и сельских начальных училищ» стоила на 30% меньше, чем для всех остальных. Педагогическое сообщество рассматривалось как союзник и верный проводник «интересов редакции», поэтому уступка в цене была значительной. Так поступали не только провинциальные издатели, но и центральные журналы и газеты, которые по «уменьшенной плате» высылали свои издания учителям, студентам и сельскому духовенству. Этот маркетинговый прием до сих пор используется культурными институциями.

С номерами «Екатеринбургской недели» можно познакомиться в «Электронной библиотеке Белинки».