Так кратко российский император отметил роль дядьки (слуги) своего сына-наследника — Климентия Нагорного. Ему, матросу императорской яхты «Штандарт», предстояло с декабря 1913-го и почти до самой казни императорской семьи большевиками в июле 1918 года охранять и развлекать наследника дома Романовых. Вообще же официально у юного Алексея было два дядьки — боцман Деревенко и матрос Нагорный, которые, сменяя друг друга, выполняли работу по воспитанию царевича.

Но именно Нагорному предстояло стать главным и последним охранником императорского отпрыска. По воспоминаниям князя Георгия Львова, которого большевики посадили в Екатеринбурге в тюрьму, матрос Нагорный, находившийся в Доме Ипатьева, часто ссорился с большевиками из-за имущества Алексея Николаевича. И первая такая стычка произошла из-за обыкновенных сапог. Нагорный настоял, чтобы наследнику оставили две пары обуви, потому что мальчик больной и может промочить ноги. Потом же он заметил, что от постели Алексея охранники «умыкнули» длинную золотую цепочку, на которой всегда висели православные образки. Такое бережное отношение к своему подопечному у матроса было всегда. Как отмечал преподаватель Сидней Гиббс, которого 1 июля 1919 года допрашивал судебный следователь по особо важным делам при Омском окружном суде Николай Соколов, даже во время ссылки в Тобольске каждый день после завтрака и послеобеденного чтения «…приходил Нагорный, одевал наследника, и мы были во дворе до 4 или до 5 часов…».

В Екатеринбург же дядька наследника приехал в «классном вагоне» вместе с детьми в ночь на 9 мая. Как вспоминали участники этого переезда: «Было холодно. Нас гоняли всю ночь по путям. Около 7 часов утра наши вагоны передвинули за город… Потом приходил Нагорный и брал и увозил с собой вещи и кровати для детей. Когда уезжал Государь, тоже были взяты несколько кроватей. Все кровати были одинаковые: походные, никелированные, образца кровати Александра Второго во время турецкой кампании, удобные, но тяжелые».

Перед этим перетаскиванием кроватей матрос Нагорный выполнял еще одни «разгрузочные работы». Как вспоминал учитель французского языка Пьер Жильяр: «Прошло несколько минут, после чего приставленный к Алексею Николаевичу матрос Нагорный прошел мимо моего окна, неся маленького больного на руках; за ним шли Великие Княжны, нагруженные чемоданами и мелкими вещами. Я захотел выйти, но часовой грубо оттолкнул меня в вагон».

[photo]4193[/photo]

Климентий Нагорный и цесаревич Алексей. 1907 год.

Тогда великие княжны, увязая в весенней екатеринбургской грязи, пытались забраться на скользкую железнодорожную насыпь. Татьяна Николаевна несла тяжелые чемоданы в одной руке, в другой держа свою маленькую собачку. Матрос Нагорный решил помочь ей, но его грубо оттолкнул охранник. Да к тому же его тут же заставили написать расписку следующего содержания: «Я, нижеподписавшийся, гражданин Нагорный Климентий Григорьевич, Киевской губернии, Свирского уезда, Антоновской волости, село Пустоваровка, даю настоящую расписку, что, желая продолжать служить при бывшем царе Николае Романове, обещаюсь подчиняться и выполнять распоряжения Уральского областного совета, исходящие от коменданта дома особого назначения, и считать себя на равном состоянии, как и остальная семья Романовых».

Эту «помощь», как и решительный характер, уральские большевики матросу не простили. 15 мая 1918 года его и слугу Седнева, окруженных солдатами на двух извозчиках отправили в Екатеринбургскую тюрьму. Как вспоминали свидетели происходящего: «…Нагорный подходил ко второму извозчику. Он ступил на подножку, опираясь на крыло пролетки, и, подняв голову, заметил нас троих, стоявших неподвижно в нескольких шагах от него. Он пристально посмотрел на нас в продолжение нескольких секунд и затем, не сделав ни малейшего движения, которое могло бы нас выдать, в свою очередь сел в пролетку. Пролетки отъехали, и мы видели, что они направились по дороге в тюрьму».

Но в Екатеринбургском тюремном замке он был недолго. Убили его большевики выстрелом в спину в начале июля 1918 года. А инициатором расстрела «предателя революции, позорящего революционный флот» стал другой матрос — Павел Хохряков.

Позже, 31 июля 1918 года, шадринская городская газета опубликовала малоприметное извещение из Екатеринбурга от 7 июля: «По предложению областного Совета Уральской областной чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией расстреляны следующие заложники… Нагорный…».

Его тело, исклеванное птицами, обнаружат уже при белых. И торжественно захоронят. Как гласят воспоминания, могила была устроена у храма в честь иконы Божьей Матери «Всех скорбящих Радость» Ново-Тихвинского монастыря. Но в советские годы она, как и сотни других захоронений, была уничтожена. Наверное, и сейчас где-то у стен екатеринбургской монастырской обители, покоится тело последнего защитника царевича Алексея.

[photo]4192[/photo]