Причем, оно невольно служит лучшим комментарием к очередной задумке Никиты Михалкова. Режиссер заявил, что создаст курортно-просветительский кластер — противовес екатеринбургскому «Ельцин Центру». «Предполагается, что внутри этого кластера можно будет покататься на лыжах среди «ежей» и танков…То есть это будет очень серьезная, грамотная и очень понятная программа для детей и для юношества, — пояснил он. — Программа, разъясняющая, что такое были войны в России — что такое была армия в России. Кто такой на самом деле был Иван Грозный, что в это время происходило в Европе, Столыпин и либеральная идея, и русский террор. И т. д. В Ельцин Центре в Екатеринбурге происходит разрушение самосознания молодых ребят и детей. Показывают мультфильм из 10 минут, где все до Ельцина — мерзость, кровь, грязь, предательство и рабство, а жизнь в России началась с 90-х годов, это неправильно, я об этом много раз говорил».

Ну, во-первых, Михалков явно лжет. Ничего подобного в Ельцин Центре не показывают, это личная трактовка самого режиссера. Среди прочего богатейшего материала там есть прекраснейшая мультимедийная композиция, рассказывающая об истории России с начала ее основания до современного периода. Но никакой «грязи» в ней нет и в помине. Напротив, она рассказывает о том, что на протяжении всего периода истории Россия стремилась вперед, преодолевая трудности, стоящие у нее на пути. Преодолевала в том числе и внутренние возникающие сложнейшие проблемы. Но шла вперед. Никак не назад, как того желает Михалков.

Теоретической базой для Михалкова явно служит не просто консерватизм, это было бы нормально, но консерватизм воинствующий, непримиримо противостоящий идее модернизации и реформизма. Что-то в духе печально известной «Записки» Н. Карамзина, с помощью которой в свое время были похоронены реформы М. Сперанского. Именно эту «Записку» имел в виду А. Н. Островский, выведя в комедии «На всякого мудреца довольно простоты» полусумасшедшего генерала Крутицкого с его «Трактатом о вреде реформ вообще»… Встав на позицию апологетики «прекрасного прошлого», Михалков идет до конца и… поет осанну крепостному праву! «С подачи большевиков сейчас в России думают, что крепостное право было чем-то вроде североамериканского рабства. Но это были отнюдь не отношения раба и хозяина, а сыновей и отца. Многие крестьяне не хотели никакой «свободы». Да, иногда помещик порол крестьянина; так и отец же порет свое непослушное чадо… Ведь что такое было крепостное право? Крепостное право — это патриотизм, закрепленный на бумаге. Человек был связан со своей землей-матушкой не только чувством долга, но и документально. Крепостное право — это мудрость народа, это четыреста лет нашей истории. И теперь, когда мне предлагают вычеркнуть эти четыреста лет из нашей истории, я говорю: «Братцы, так вы что же думаете, наши предки дураками были?». Для того, чтобы понять, чем на самом деле было крепостное право для России, достаточно прочитать «Недоросль» Д. Фонвизина, «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Радищева, «Мертвые души» Н. Гоголя, «Кому на Руси жить хорошо» Н. Некрасова, «Записка охотника» и «Муму» И. Тургенева, «Сорока-воровка» А. Герцена и «Тупейный художник» Н. Лескова». И еще — труды великого историка В. Ключевского. Все эти авторы квалифицировали крепостничество не иначе, как ужаснейшую социальную и нравственную язву России — и, как на грех, ни один из них не был большевиком!

Но самое главное — михалковская концепция совершенно несостоятельна с философской точки зрения (и крайне вредна практически)! Все существующие в мире системы, и социальные в том числе, развиваются — либо в направлении упрощение и распада, либо в сторону развития, усложнения и модернизации. Никакой «стабильности», никакого стоп-сигнала на остановке «традиционные ценности» и «духовные скрепы» не предусмотрено. Самая милая сердцу охранительной идеологии «стабильность» существует только на кладбище: вот там — полная гармония и покой…