Мы были уже не детьми, а внуками великой войны. Но все равно мы были воспитаны ею. Когда твой дед горел под Прохоровкой, когда в твоем подъезде живет человек, вплавь преодолевший Дунай в январе 1945-го — ты просто не вправе сдрейфить, дать слабину, отступить перед чем-то в своей жизни. Ты же сделан из того же теста, что и они. Значит, ты можешь то же, что и они, — ты можешь все.  Ты из племени стальных людей, победителей.

Неудобно пожаловаться, что в магазине только вчерашний хлеб, — в памяти сразу встают блокадники, для которых и это было бы деликатесом и спасением. Если ты в школе попытаешься оправдаться за что-то: «Я же еще ребенок», учительница, негодуя, укажет тебе на портреты на стене: Володя Дубинин, Валя Котик, пионеры-герои.

Возможно, поэтому сегодня у некоторых людей праздник Победы, любые напоминания о войне вызывают такое раздражение. Все-таки вряд ли они такие уж поклонники Гитлера. Дело в другом. Они хотят не напрягаться, а наслаждаться, и ради этого готовы отказаться от побед. Они дают слабину. Признают только свежайшие булки. Если на улице мороз, задумываются о эмиграции в Таиланд. Убеждены, что человек должен холить своего «внутреннего ребенка», даже когда ему 40, оставаясь игривым и безответственным.

Но им в глубине души очень стыдно перед своими предками, примеру которых они никак не соответствуют. Отсюда и все эти припадки ярости. Готовность часами доказывать, что никакой георгиевской ленты не существует. Влажная любовь к рассказам о воровстве в тылу, дезертирстве и русском легионе СС. Красноречивые тирады, что все подвиги придуманы пропагандой. И что все люди тогда были зомбированы. А еще боялись лагерей.

Они просто хотят убедить себя, что их пра-прадеды на самом деле были ничем не лучше их.

Богатства любого народа — не только нефть и золотая руда, лес и плодородные поля. И не только созданные родными учеными технологии. Но и вот это умение превозмогать и побеждать, которое нам оставили предки. Знание того, что мы это можем. Возможно, это и было главным итогом войны. Эхом Победы спустя десятки лет были миллионы маленьких побед — когда мальчишки все же приходили в школу сквозь ветер.

Но, конечно, мы можем уничтожить это богатство. Вырвать этот опыт из своих сердец. Так приятно идти на поводу своих слабостей. Мы пугаемся, если наш ребенок начинает играть в войну, и отнимаем у него автомат.

Как будто этим мы можем отменить надвигающуюся жестокую войну, когда наш национальный опыт окажется очень кстати.